Поскольку деньги превратились в России в мерило политической силы и действительной власти, на них подкупались чиновники и депутаты, скупались СМИ и журналисты, постольку либералы западники и рыночные торговцы стали оказывать определяющее влияние на выбор направления внутренней и внешней политики страны. Русские по расовым склонностям и исторической культуре всегда тянулись к производственной деятельности, а не к торговле или банковской спекуляции, они в большинстве своём были вовлечены в индустриальные производственные отношения. И в условиях политического хаоса и распада производства русские, как государствообразующий этнос, оказались растерянными, деморализованными, отстраняемыми от денежных потоков, от собственности и политики всеми сторонниками либерального космополитизма и рыночного торгашества, в основном инородцами и полукровками.
2
До дефолта в 1998 году политика в России была хаотичной, так её определяли текущие сиюминутные спекулятивные интересы, как банковских олигархов и тесно связанных с ними правительственных чиновников, так и мелких и средних слоёв коммерческих собственников, объединяемых и направляемых идеологическим либерализмом. Все вместе они были первопричиной этого дефолта.
Дефолт вызвал опасные для режима политические потрясения, породил в среде бюрократии и олигархических группировок паническую растерянность. Продолжать политику либерального космополитизма стало невозможно. В результате ползучего политического переворота у власти укрепились те чиновники и военные управленцы, которые сделали ставку на упорядочение коммерческих отношений, на переход к собственно коммерческому капитализму посредством наращивания торговой коммерческой эксплуатации собственности.
Для упорядочения коммерческих отношений потребовалось резко повысить степень управляемости страны, укрепить учреждения внутреннего чиновного и военного управления. Это укрепление оказалось возможным только на основаниях традиции феодально-бюрократического государственного управления царской Российской империи и наследовавшей ей советской империи, а так же использованием русских народно-патриотических настроений, на которых держались данные империи. Необходимость решать задачи маломальского улучшения жизни подавляющего большинства ограбленного, находящегося в бедственном положении населения заставляла новую власть ограничивать эгоистическое, своекорыстное вмешательство Запада в экономику, ограничивать вывоз капитала, отдалять от власти самых циничных и самых одиозных инородцев олигархов. Однако при этом создавать для олигархов как таковых условия сохранения и увеличения их капиталов и собственности, если они использовали банковские капиталы для скупки и наращивания коммерческой эксплуатации того, что было создано при советской власти. То есть предприятий по изготовлению потребительских товаров, средств добычи, первичной переработки и транспортировки на Запад сырья, продукции металлургии и химических производств, а главное участников экономической деятельности, носителей навыков советских производственных отношений, советского образования, живущих в созданных при советской власти строениях. Новый режим в России стал, таким образом, режимом обслуживания крупных спекулятивно-коммерческих интересов, крупных олигархов, связанных уже не столько с банковской спекуляцией, сколько с налаживанием коммерческой эксплуатации страны. Он превращался в чиновно-полицейский режим олигархического правления, ибо в конечном итоге способствовал быстрому обогащению небольшой кучки олигархов, защищая их капиталы и собственность от остального населения. Временную поддержку от измученного хаосом, безработицей и нищетой населения режим получил потому, что олигархи стали запускать рынок труда в регионах, в которых скупали собственность для налаживания её коммерческой эксплуатации.
Режим олигархического правления смог существовать только при непрерывном ослаблении представительного надзора широких слоёв населения над чиновными, полицейскими учреждениями и самими олигархами. Поэтому в России с 1999 года обозначилось непрерывное удушение свобод слова, собраний, политического самовыражения, в том числе образованных и квалифицированных горожан, искренних сторонников наращивания демократического самоуправления.