Нынешний режим власти в России, олицетворяемый президентом В.Путиным, держится исключительно на борьбе за предельную централизацию чиновных и полицейский учреждений управления при неуклонном подчинении им собраний представительной власти всех уровней сверху донизу, начиная от Государственной Думы и Совета Федерации. Отражением такой сущности режима стало то, что олигархами и бюрократами была, наконец-то, создана общая партия власти, «Единая Россия», и ей обеспечена такая финансовая поддержка правительства и олигархов и раскрутка в их средствах массовой информации, которая позволила данной партии победить на выборах в Государственную Думу.
Поскольку чиновно-полицейские учреждения превращаются в основную, единственно надёжную опору власти, постольку растёт их стремление к безнаказанности, к бесконтрольному произволу. Произвол этот оправдывается и смягчается двумя тенденциями. Во-первых, стремлением режима обосновать бесконтрольную централизацию управления традицией феодально-бюрократического имперского управления Российской империи при заигрывании с самыми отсталыми народно-патриотическими настроениями русского населения и с Русской православной церковью. Во-вторых, превращением формального юридического права в главное средство некоторого ограничения произвола чиновников и милиции, благодаря чему обосновывается его использование для всеохватного подавления всех идеологических и политических противников режима. Ибо формальное, не общественное право, которое всячески обожествляет юрист по образованию президент Путин, в отличие от политического права, права политического общества, полностью зависит от высшей бюрократии. По существу дела оно служит интересам главным образом именно высшей бюрократии, которая сама трактует формальное право и, благодаря своей партии власти «Единая Россия», назначает своих генеральных прокуроров и судей высших инстанций, принимает законы в соответствии со своими текущими интересами и задачами борьбы за собственное бесконтрольное положение в стране.
По этим причинам возникают и расширяются противоречия и противоборства нынешнего российского режима с интересами демократических стран Запада, в которых господствует политическое право, право побеждающей на выборах политической силы, выражающей интересы определённого слоя национального общества, но никак не бюрократии. Данные противоречия и противоборства, а также использование символов и учреждений прежней феодально-бюрократической власти Российской империи заставляют нынешний режим ради собственного выживания искать союзников среди недовольных политикой Запада государств развивающегося мира. В первую очередь в Китае, в Индии, у азиатских режимов в бывших республиках СССР, в Иране, среди других исламских стран и латиноамериканских противников США. Режим чиновно-полицейской диктатуры крупного спекулятивно-коммерческого капитала старается и внутри России привлечь на свою сторону главарей исламских, кавказских общин расширением защиты их коммерческих и иных интересов, в том числе против демократических националистических настроений образованных и квалифицированных слоёв русских горожан. Однако поиск политической поддержки среди исторически отсталых инородцев и стран в свою очередь останавливает социальные и политические преобразования, реформы в самой России, порождает в ней новые, стагнационные противоречия, которые препятствуют модернизации экономики и переходу к интенсивному развитию, ухудшают отношения с Западом до опасных последствий.
Такое положение дел не есть некая исключительная особенность нынешнего режима власти в России. Оно свойственно всем странам, которые переживали буржуазную революцию и вырождение либерального режима диктатуры коммерческого космополитизма в диктатуру олигархического правления и чиновно-полицейского управления. К примеру, подобную внешнюю политику проводил режим поздней Веймарской республики в Германии, который в противовес давлению англосаксонских Британии и США и Франции шёл на укрепление связей с Советской коммунистической Россией. Схожим было развитие внешней политики режима Милошевича в Югославии конца 90-х годов ХХ века.