А в подвале одного старого дома, на полуобвалившейся штукатурке, нашли полустёртые от времени настенные надписи. Оказалось, что во время фашистской оккупации там была тюрьма.
По этим надписям местные краеведы смогли узнать судьбы многих людей и сообщить об этом их родственникам.
"Наши краеведы" любили свой родной город и верили, что главная тайна Полтавы ещё не открыта, а разгадка находиться где-то впереди: за неистово бушующей липой; за задумчивым обликом гипсового ангела, или в сверкающих водах тихоструйной Ворсклы, серебряным лезвием с севера на юг разрезающей Полтаву на две неравные половинки.
После физзарядки отправились к Андрюше, в угловую квартиру на первом этаже. Квартира неуклюжая: одна комната огромная, а другая почти кладовка. Длинный извилистый коридор и кухня похожая на кишку. Даже ванной нет. Вместо неё, скромный поддон душа. Дима считал, что такие некомфортные условия во многом способствовали сильному физическому развитию Андрюши.
Ребята расположились на кухне. Большое прямоугольное окно выходит на перекрёсток. Там мелькают машины. На противоположной стороне улицы хорошо видна строгая высокая башня с массивным циферблатом. Огромные цифры показывают без шести минут девять.
Из окна льётся солнечный свет, озаряя прямоугольные трапеции суетливо порхающих пылинок. Солнечные зайчики весело поблескивают на металлическом приплюснутом чайнике, изогнутом водопроводном кране и других более мелких предметах. Старенькое радио флегматично сообщает о ходе сельскохозяйственных работ на Полтавщине. Андрюшина бабушка хлопочет возле плиты.
Она и Диму усадила завтракать. Томин хоть и завтракал дома, но не смог устоять перед соблазном. Уж очень аппетитно пахло в Дорошенковской кухне. На столе исходят паром: овсяная каша, пузатые, сочные сосиски и зелёный чай.
— Вы на речку пойдёте после завтрака? — поинтересовалась бабушка.
— Посмотрим, может, и пойдём, — нерешительно ответил Андрюша.
— Ты, Дима на него повлияй, — доверительно обратилась она, — нужно же и отдыхать. А то внук перезанимается на своём турнике. — и она кивнула в сторону внука.
— Бабушка! У меня всё нормально! — в голосе Андрюши появилось раздражение.
Дима случайно глянул в окно и вскочил.
— Андрюха! Смотри!
С часами, на башне, стало твориться что-то невообразимое. Тёмно-красный цвет цифр сменился на ярко-желтый, затем на ядовито-зелёный, после на чёрный с огненной окантовкой.
Быстро замигав, часы потухли. Из циферблата повалил густой смолянистый дым, разрезаемый длинными языками пламени. Через несколько минут послышался истерический рев пожарных машин.
Башня с часами — один из символов города. Красные, угловатые цифры на чёрном фоне хорошо просматриваются на большом расстоянии. По этим часам сверяют время. Под ними назначают деловые встречи и любовные свидания.
— Не реальный какой-то пожар. Никогда не видел, чтобы часы так меняли цвет цифр. И такое странное пламя. Ты что на это скажешь, Дима?
— Сам удивлён. — Дима задумался, — Во сколько они загорелись? Что-то около девяти?
— По-моему, ровно в девять.
Дима стукнул себя по лбу:
— Слушай! Ты не забыл, какое сегодня число?
Андрюша улыбнулся:
— Ты всё сводишь к мистике, — а затем иронично произнёс: — Часы загорелись не случайно! Это духи убитых шведов воспламенили их! А дальше будет ещё и не такое!!! — и тихо рассмеялся.
Сегодня действительно не обычный день. Наступило 26 июня 2009 года — канун трёхсотлетия Полтавской битвы. И город готовился к этому юбилею. Местные власти отремонтировали все дороги и тротуары, отреставрировали фасады и благоустроили парки.
На празднование Полтава ожидала Короля Швеции, президентов Украины и России, а так же многочисленные делегации из зарубежных стран. По всем телеканалам и во всех газетах не умолкали сообщения об этом событии. Многие гости начали прибывать ещё за неделю.
После завтрака, друзья отправились погулять по городу. Наполненные туристами улицы, так и манили.
Прошмыгнув через арку, на своде которой покачивался закопчённый фонарь с внушительной цифрой 46, ребята вышли на Октябрьскую и направились к центру города.
На перекрёстке, возле башни, собралась большая толпа. Прямо на тротуаре стоят две пожарные машины. Пожарники уже потушили пламя и сворачивают шланги.
Октябрьская шумит, как растревоженный улей. Мелькают автомобили, суетливо теснятся прохожие, сверкают витрины и ослепительные улыбки женщин, словно яркие цветы, создающие неповторимое очарование Полтавы. Высокие каштаны, аккуратно высаженные вдоль тротуаров, скрестили древесные пальцы посреди проезжей части, образуя бесконечный зелёный свод. Под ним, респектабельно скользят иномарки, шныряют озабоченные "Жигули" и важно проплывают автобусы и троллейбусы.