Соотношение плюсов и минусов казалось вполне выигрышным и устраивало Власова, пока не вернулись родители Ваньки.
На вечеринке, устроенной по возвращении, подвыпивший Пал Ваныч, хлопая сыновнего телохранителя по плечу, громко восхищался:
- Макаренко! Как есть – Макаренко! Ивана, прямо, не узнать, серьезный стал, дисциплинированный, учителя на него не нахвалятся. И всё твоя заслуга, не скромничай, я же вижу, как он на тебя смотрит…
Власову стало стыдно. Отыскав Ваньку, шепнул ему:
- Надо серьезно поговорить. Без свидетелей.
Они уединились в кладовке уборщицы. Власов сразу заговорил решительно, тоном, не предполагающим возражений:
- Пора с этим заканчивать. Пошалили – и будет!
И Ванька таки не возражал. Наоборот, со словами: «Да, я тоже так думаю!» закивал головой. Русая прядка выбилась, упала на лицо, Ванька трясущимися пальцами тщетно пытался заправить её за ухо… Не стоило Власову трогать эту прядку… И эти пальцы… Через несколько минут он самозабвенно драл своего подопечного, устроившись кое-как среди швабр и тряпок.
И всё же Власов решился… Последней каплей стала ссора с Ириской. Власов не заметил её новой прически, а она отвернулась от него ночью. И тогда Власов чуть не изнасиловал её, действуя, как с Ванькой, грубо и жестко, и заводясь нечеловечески от этой грубости… Но смог вовремя остановиться, утешить расплакавшуюся Ириску. А утром пришел прямиком к Пал Ванычу и написал заявление, объяснив неожиданное увольнение «семейными обстоятельствами». В принципе, не соврал…
О Ваньке он почти не вспоминал. Ну, может, изредка. Иногда. Самую малость. И в такие моменты Власов говорил себе: «Всё равно, это было ненормально, и не могло долго продолжаться. И, в конце концов, закончилось бы очень плохо». Эти рассуждения были со всех сторон разумными, но подозрительно напоминали самоутешение…
А через пару месяцев неожиданно позвонила Ванькина мама. Голос у неё был со слезой, а объяснение сбивчивым и очень эмоциональным:
- Виктор, Вы меня извините, муж запретил Вам звонить, сказал, это не Ваша проблема, я и сама понимаю, что не Ваша, это же наш сын, почему кто-то должен…
- Что с ним? – не совсем вежливо перебил Власов, чувствуя, как вспотели ладони и застучало в висках.
- Это всё нервное напряжение… Специалисты говорят – такое часто случается во время выпускных экзаменов…
- Да что с ним?!!! – Власов с трудом подавил желание обматерить дамочку.
- Наглотался таблеток… Но сейчас уже все в порядке, вовремя заметили, вызвали неотложку.
Власов шумно выдохнул.
- А от меня-то что требуется? – спросил он, уже смутно догадываясь.
- Понимаете, - несколько замялась женщина. – Ваня – такой ранимый, с людьми плохо сходится. А к Вам он очень привязался, это и муж заметил. Конечно, мы сами должны им заниматься, воспитывать, но – у мужа очень ответственная должность, он государственный человек, а я его правая рука, так что… А Ваня – у него сейчас самый сложный период в жизни, он самоопределяется…
Власов хмыкнул: «Где-то я такое уже слышал».
- Хотите, чтобы я вернулся?
- Да! – обрадованно подтвердила она. – А то муж грозится показать Ваню психиатру, но я думаю, это ещё больше мальчика травмирует… Я обещаю платить Вам вдвое больше.
Нельзя сказать, что последний довод был решающим, но некоторое воздействие он оказал. На следующий же день Власов вернулся охранять драгоценное Ванькино тело.
- Ну, и что ты тут устроил? – хмуро спросил он парня, как только они остались наедине.
Ванька насупился.
- Я, между прочим, чуть не умер.
- И что? – Власов решил быть суровым и непоколебимым. – Жалости ждешь? Пусть тебя мамка с папкой жалеют, а я не буду. И нечего комедию ломать: хотел бы умереть, так умер бы.
У Ваньки вдруг задрожали губы.
- Гад! Ненавижу тебя!
Парень отвернулся. Через секунду плечи его начали вздрагивать, и до ушей Власова донеслось жалобное хлюпанье. Сомнений не было – Ванька разревелся.
Власов терпеть не мог этой слякоти, противно же, когда парни ревут. Но… Плачущий Ванька выглядел совсем по-другому: как одинокий богатый мальчик, у которого есть все, кроме внимания близких людей, кроме настоящей заботы, которая подразумевает иногда строгость и ограничения.
- Ладно, фиг с тобой, - вздохнул, сдаваясь, Власов. – Но это всё неправильно, понимаешь? Это ненастоящие отношения…
Тут Власов умолк. Во-первых, потому что в жизни не произносил нравоучительных речей. А во-вторых, не мог точно сказать, как должны выглядеть настоящие отношения. И почему эти отношения – ненастоящие…
Он просто решил остаться с Ванькой. Пока. Ириске объяснил, что дело в деньгах, и это была правда, хоть и не вся.
Ванькина мама посоветовалась со специалистами и постановила, что Ваньке необходимо сменить обстановку. Сыночек был отослан на курорт аж в Доминиканскую Республику. В сопровождении верного телохранителя.
Власов изо всех сил надеялся, что курорт подействует, и вся эта игра Ваньке надоест. А что будет, если не надоест… Об этом Власов предпочитал не думать.