Поплавский Станислав Гилярович
Товарищи в борьбе
Поплавский Станислав Гилярович
Товарищи в борьбе
{1}Так помечены ссылки на примечания. Примечания в конце текста
Аннотация издательства: На территории СССР в годы войны формировалась новая польская армия. Советский Союз по просьбе Польского комитета национального освобождения послал в молодое Войско Польское многих своих офицеров. В их числе был и автор этой книги Станислав Гилярович Поплавский, поляк по национальности, вступивший в ряды Красной Армии еще в 1920 году, участник многих сражений Великой Отечественной войны, командир стрелкового корпуса. 1-я польская армия, которой он командовал, вместе с советскими войсками в составе 1-го Белорусского фронта участвовала в освобождении родной польской земли, а затем в знаменитой Берлинской операции. В своих воспоминаниях Герой Советского Союза генерал армии С. Г. Поплавский рассказывает о событиях войны, участником которых он был, героизме солдат и офицеров братских армий, о содружестве советских и польских воинов.
Содержание
К читателям
Глава первая. Хочу быть красноармейцем
Глава вторая. С путевкой Фабрициуса
Глава третья. Экзамен на зрелость
Глава четвертая. Взламывая оборону врага
Глава пятая. Здравствуй, земля предков!
Глава шестая. Радости и горести
Глава седьмая. Затишье перед бурей
Глава восьмая. Освобождение Варшавы
Глава девятая. Следы преступлений
Глава десятая. Снова в наступлении
Глава одиннадцатая. Через Померанский вал
Глава двенадцатая. К побережью Балтики
Глава тринадцатая. Твердый "орешек"
Глава четырнадцатая. На Берлин!
Глава пятнадцатая. На мирном положении
Примечания
К читателям
Эта книга о моих современниках - боевых друзьях и старших товарищах, которые накрепко связали свою судьбу с армией, стоящей на страже завоеваний социализма. Нам в жизни довелось вынести немало испытаний. Но мы не сетовали на трудности. Напротив, - гордились тем, что Великий Октябрь, Советская власть выдвинули нас из низов народных на посты командиров Красной Армии. И, как говорится, не желая судьбы иной, считали и считаем, что нам досталась завидная доля - на протяжении нескольких десятилетий быть соучастниками роста и возмужания наших доблестных Вооруженных Сил, их героических свершений в годы Великой Отечественной войны.
В книге рассказывается о людях, заронивших в сердце деревенского подростка неистребимую мечту - стать бойцом краснозвездной армии, о предвоенной службе под алыми знаменами, о жесточайших сражениях с гитлеровскими захватчиками, в которых мне довелось участвовать сначала как советскому офицеру, а затем как военачальнику Войска Польского, о нерушимой боевой дружбе советских и польских воинов, закалившейся в битвах против общего врага - немецкого фашизма.
Соединения 1-й польской армии, которой я командовал, имеете с советскими войсками освобождали Варшаву и прорывали укрепления Померанского вала, очищали от гитлеровцев побережье Балтики и громили их на подступах к Эльбе. 1-й пехотной дивизии им. Т. Костюшко выпала большая честь участвовать в штурме Берлина.
Я пытался как можно полнее отразить все это в своих воспоминаниях. Разумеется, события и факты показаны через призму личных впечатлений. То же касается и характеристик людей, с которыми мне приходилось встречаться. Я старался быть во всем объективным и беспристрастным.
Выражаю искреннюю благодарность всем товарищам, помогавшим мне в подготовке книги к изданию.
Автор.
Глава первая.
Хочу быть красноармейцем
Не знаю, как мои предки-поляки Поплавские очутились на Украине: батраки не вели родословной. Возможно, в свое время они бежали от притеснений шляхтича-феодала. А может, осели в период нашествия польской шляхты на украинские земли или же оказались в казацком плену, найдя тут вторую родину. Знаю лишь, что поляком я считал себя с раннего детства, причем без всякого влияния на то костела, в котором, согласно строго соблюдавшемуся в семье обычаю, я был приведен к первой исповеди.
Жили мы крайне бедно. Отец мой, Гилярий Казимирович, с рассвета до заката работал на чужой ниве, но, как ни старался, прокормить свою семью не мог: кроме меня в ней было еще семеро детей, и все мал мала меньше. Видать, потому отец всегда был угрюм, а по отношению к нам, детям, строг, порой даже несправедлив, как мне казалось тогда. В хате над дверью висела розга, и нам, малышам, нередко приходилось испытывать ее удары, причем мне куда чаще, чем остальным братьям и сестрам: я был среди них самым беспокойным и строптивым.
К началу первой мировой войны наша семья перебралась на Киевщину. Отец стал батрачить у пана Даховского, владевшего огромными поместьями в Липовецком уезде. Только в селе Хейлово, где мы жили, у Даховского было четыре тысячи десятин земли, ему принадлежало имение с большим парком и господским домом в Лескове, а также земля в небольшой, окруженной лесом деревне Матвеихе. Рассказы селян о несметных его богатствах впервые заставили меня задуматься над несправедливостью, царящей в мире, и суровость моего отца становилась более понятной.
В свои пятнадцать лет я почти не знал грамоты. Польские дети могли учиться только в церковно-приходских школах (других здесь вообще не было), где местный священник вел уроки закона божьего.
- Мои дети не будут учиться у попа! - гневно восклицал отец, когда заходила речь о школе. - Никогда не допущу этого!
Отец был фанатичным католиком. Каждым воскресным утром он направлялся в костел за восемь верст от села. А вот мать, Паулина Болеславовна, не отличалась особой набожностью, хотя и соблюдала религиозные обряды. Это была кроткая и добрая женщина. Я помню ее всегда чем-то занятой по дому или же склоненной над колыбелью.
В долгие зимние вечера при слабом свете каганца мать всегда что-нибудь шила или штопала. Она обшивала не только всю нашу многочисленную семью, но и соседей, подрабатывая таким образом несколько пятаков. Ее любовь и ласка вспоминаются теперь как самое светлое в моем нелегком детстве. Когда своей натруженной шершавой рукой мать гладила мои вихрастые волосы, я крепко прижимался к ней, и сразу становилось легче на душе, таяли, исчезали жгучие мальчишечьи обиды.
Нередко я заходил с матерью в огород. Он, как и наш дом, был собственностью помещика. Нам принадлежали только цветы, за которыми заботливо ухаживала мать. Яркие, красивые, они росли вдоль забора, привлекая внимание прохожих.
От матери я на всю жизнь унаследовал любовь к цветам. Даже на фронте, в минуты затишья, собирал иногда скромные полевые цветы и нес их в свою землянку. Они напоминали мне далекое детство...
Моим лучшим другом был Нестер Снежко - не по годам серьезный и очень впечатлительный парень. Он был на несколько лет старше меня и посещал начальную школу в местечке Монастырищи. Бывало, я подолгу бродил возле дома своего "учителя", ожидая его возвращения из школы. Нестер приносил учебники и книги, над которыми я просиживал часами. Он привил мне любовь к книгам, а книги открыли предо мной новый, ошеломляюще богатый мир. Я начал внимательно присматриваться ко всему окружающему.
Жизнь Нестера оборвалась рано: он заболел скоротечной чахоткой. Я горько плакал на его похоронах и, вернувшись с кладбища, почувствовал себя осиротевшим.
Позже моим "университетом" стала сама жизнь. Хотя после революции я учился в народной школе, открытой в тех же самых Монастырищах, однако окружающая действительность, а также чтение книг дали мне гораздо больше, чем два класса, которые я успел закончить.
По вечерам над деревенскими садами плыли веселые и грустные, полные раздумья украинские песни. К поющим парням и девчатам присоединялись и молодые пленные австрийцы, волею судьбы очутившиеся в Хейлово. Они работали на помещика и в пределах его владений ходили свободно, без надзора. Дом, в котором они жили, находился рядом с нашим, и я вместе с друзьями часто проводил там свободное время. Австрийцы хорошо играли на губной гармошке, балалайке и мандолине. Это были простые деревенские парни, и я никак не мог понять, почему их называют врагами. Ведь мы, батраки (я в ту пору уже трудился на помещика), в полном согласии работали вместе с ними в поле, в саду, на конюшне.