– А семья, очевидно, не желала мириться с такой постановкой вопроса…
– Совершенно верно. Ростан поделился со мной подозрениями, что его бывшая супруга намерена выкрасть программу.
– И что же?
– Я поинтересовался у президента фирмы, какова стоимость этой программы. Ведь если мне поручено что-то охранять, я должен знать границы своих полномочий. Если это необходимо, могу бросить на охрану хоть два десятка профи, могу установить электронную систему наблюдения, отрядить на помощь вертолет. Ну а если затея грошовая, то пусть ее похищают. Дешевле обойдется. Откровенно говоря, я не думал, что в этом случае получу свободу действий. За все годы такое было лишь дважды, и оба раза речь шла о военных заказах. Ну кто, черт подери, мог предположить, что программа шахматного автомата оценивается так высоко?
– И сколько же телохранителей вы к нему приставили? – спросил Альбер, которому история эта по-прежнему внушала смутные подозрения.
– Двоих. Они сменяли друг друга каждые двенадцать часов. Мне казалось этого достаточно, я и предположить не мог, что дойдет до крайних мер.
– Однако этого оказалось недостаточно, – Альбер не удержался, чтобы не поддеть столь самоуверенного служаку.
– Отчего же? – язвительно отозвался Дюваль. – Вполне достаточно. Ведь в мои задачи не входила охрана Ростана. А программа цела.
Альбер был сыт по горло. Не хотелось больше видеть полицейских, невмоготу было слышать о вычислительных машинах, шахматах, взрывах… Хотелось забыть о страшных, окровавленных кусках плоти – останках талантливого математика, забыть о любезности, оказанной ему Корентэном. Шеф, видите ли, прислал к нему своего слесаря! Низенький, розовощекий человечек приканчивал уже вторую бутылку вина, когда Альбер забежал домой переодеться перед визитом в «Компьютой». У слесаря хватило наглости вслух комментировать состояние котла, да еще в форме юмористических замечаний. У Альбера руки чесались проучить остряка… Надо надеяться, теперь он работу закончил.
Все, на сегодня с него хватит. Он не хотел больше видеть ни покойников, ни живых слесарей. Единственным его желанием было залечь в горячую ванну и поизучать купленную по дороге книгу Тони Пикколи: «Учись водить, как я!» Автор в свое время подвизался автогонщиком, а затем – каскадером, непревзойденным мастером головокружительных автомобильных трюков. Если верить аннотации на суперобложке, то многие фирмы по подготовке персональных телохранителей приглашали Пикколи в качестве инструктора, а в данной книге он в простой и доступной форме излагает свой богатый опыт, давая возможность даже самому заурядному автолюбителю стать водителем экстра-класса.
Именно это и требовалось Альберу. По дороге домой он попытался правой ногой одновременно касаться педали газа и тормоза, как было указано на рисунке пособия, однако в результате чуть не врезался в «рено», шедший впереди. Ничего удивительного. Если бы все обстояло так просто, что любой кретин способен был бы освоить тонкости с ходу, то не стоило бы говорить о школе мастерства. Альбер даже обрадовался своей неудаче. Усидчивости ему не занимать, постепенно, систематически продвигаться в отработке навыков – это как раз для него. Только бы не пришлось снова выслушивать шуточки слесаря, только бы заработал котел, а уж он, Альбер, со временем покажет высший класс вождения!
Слесарь уже ушел. В квартире было тепло и чисто. Марта успела ликвидировать последствия ремонта, и Альбер машинально отметил, что по этому поводу придется вынести еще одну стычку. Жена иногда была склонна преувеличивать подобные пустяки. На всякий случай Альбер спрятал в карман руководство по автовождению. Из другого кармана извлек несколько помятый букетик цветов и решительно распахнул дверь в комнату. Альберу потребовалось собрать всю свою силу воли, чтобы сохранить на лице улыбку. В доме были гости: Жак с семейством. Двое шустрых ребятишек уже успели перевернуть все вверх дном и усыпать крошками только что вымытый пол. Марта улыбалась, но во взгляде ее, обращенном к Альберу, сверкали молнии. Несчастная женщина: весь день выслушивай дурацкую болтовню слесаря, потом вывози грязь, а к вечеру, вместо того, чтобы отдохнуть, изволь развлекать гостей. И во всем виноват ее муж! Оправившись от шока, Альбер вновь обрел способность наблюдать. Жак был в тренировочном костюме и кроссовках, и к выпивке он явно не притрагивался. Господи, да этот полоумный решил сегодня заняться тренировкой! Альбер бросил на Марту умоляющий взгляд, однако никакого сочувствия с ее стороны не последовало.
Жак заставил Альбера проделать десятикилометровый кросс, после чего долго мучил его гимнастическими упражнениями, затем показал прием, каким блокируют руку противника, при этом действовал столь самозабвенно, словно перед ним был не лучший друг, а бандит с ножом. Ну а под конец натянул боксерские перчатки и предложил слегка поразмяться.
Когда Альбер пришел в себя, гости уже отбыли домой. В комнате царил полумрак, Марта со стаканом фруктового сока склонилась над ним. В глазах ее читались любовь и тревога.
– Получше тебе? – испуганно спросила она. – Попей, пожалуйста. Если у тебя сотрясение мозга, то надо как можно больше пить…
«Дай бог здоровья Жаку! – благодарно подумал Альбер. – Какое счастье, что он отправил меня в нокаут».
Глава вторая
Наутро радости у него поубавилось. Мучительно кружилась голова, черепная коробка от малейшего резкого движения раскалывалась, словно по ней били молотком, тошнота подкатывала к горлу. Правая рука почти бездействовала, при отработке приема с выворачиванием руки был поврежден локоть, – словом, чувствовал себя Альбер препаршиво. Его знобило, а этот кретин Буасси опустил стекло, чтобы выветрить из машины сигаретный дым. У Альбера зуб на зуб не попадал. В таком состоянии человек должен лежать в постели.
Машина остановилась на углу улиц Сен-Бенуа и Жакоб. Корентэн на рассвете телефонным звонком поднял на ноги всех своих подчиненных, и к пяти утра они уже заняли отведенные им посты. Две машины взяли под наблюдение парадный вход, две – черный, и на всякий случай по одному наблюдателю было выставлено у каждого из ближайших перекрестков. Сыщики получили размноженные фотографии и краткое описание.
«Мужчина двадцати пяти лет, волосы длинные, рот широкий, губы пухлые, как у женщины, черты лица грубые, выражение жесткое, безжалостное. Другой мужчина тридцати лет, лоб высокий, небольшие усики, манера одеваться молодежная; по виду – опустившийся интеллигент с помятым лицом. Девушка двадцати восьми лет, тоненькая, фигура предположительно сносная, лицо без особых характерных признаков, волосы коротко стриженные; по виду – „синий чулок“, убеждения – левые».
Комиссар получил фотографии и описания в отделе политической полиции, адреса выдала центральная картотека. Перечисленных лиц шесть лет назад включили в перечень активных ультралевых, и клеймо это останется на них до конца дней. В любой момент в их квартиру может вломиться полиция – всего лишь потому, что на той же улице, через несколько домов от них, произошло убийство. Они навечно останутся под подозрением – на роли мальчиков для битья, которых в случае нужды всегда можно поприжать. А ведь вполне возможно, что люди эти давно занялись учебой или ушли в работу и стараются не вспоминать о своем прошлом. Но так же возможно, что из пособников они превратились в активных террористов и тогда встретят полицейских с оружием в руках. Это значит, что через десять минут грохот перестрелки нарушит тишину улицы Жакоб. Полицейские стянут оцепление, помчатся кареты «скорой помощи», увозя раненых, и конечно же, будут и убитые, о которых никто не станет жалеть, кроме коллег.
Альбер не хотел попасть в число жертв.
Конечно, Корентэна можно понять. Эти трое, если они действительно составляют группу террористов, легко могли следить отсюда за домом, где жил Ростан. Сам Ростан, в их глазах, вполне мог служить символом технократического бонзы: один из ведущих исследователей фирмы «Франк-эль», которого днем и ночью стережет вооруженный телохранитель. А кого стерегут, тот заслуживает нападения. И если охранник всего один, тем легче совершить нападение. Ход мысли комиссара прослеживался вполне ясно. Взрыв бомбы – типичный прием террористов. Еще вчера Лелак согласился бы с этой версией на все сто процентов. Сегодня он уже был не столь уверен. Ему по-прежнему не верилось, чтобы люди шли на убийство ради какого-то шахматного автомата, однако и отмести эту мысль он не мог. Должна же эта штуковина представлять какую-то ценность, если руководители фирмы дали Дювалю полную свободу действий. Либо Ростан выполнял секретный военный заказ, который по-прежнему маскируют под шахматную программу, или с этой игрушкой дела обстоят серьезнее, чем он думал. Альбер не мог решить для себя эту дилемму, но теперь история его заинтересовала и он хотел докопаться до истины. Вот только унести бы отсюда ноги подобру-поздорову!