«Он верно не понял меня. Ведь старый Питер — финн и плохо понимает по-русски», — подумала Марго.
В это время кто-то снова закричал над ее головой жалобно, протяжно:
— Прочь! Прочь! Сюда нельзя! А то… то… то…
Марго вся задрожала и, подняв голову кверху, взглянула на верхушку высокой сосны, откуда слышался голос. Потом она перевела испуганные глаза на Питера. Но он как будто и не обратил внимания на эти крики и продолжал покуривать свою трубку. Тогда Марго поняла. Перед ней был глухой, который ничего не слышал.
Глава X
В домике старика
В маленьком домике, куда старик привел Марго, была только одна комнатка. Мебели здесь было очень немного: всего-навсего один стол, два табурета и деревянный диван, обитый грубым серым холстом. Но все-таки комнатка казалась весьма уютной и чисто прибранной.
И здесь только девочка почувствовала, как она устала и как ноют от усталости ее руки и ноги. Присев на диване и уронив голову на спинку его, она, обессиленная, закрыла глаза.
— Подожди, подожди, пожалуйста, слышишь! — неожиданно заговорил глухой Питер. — Вот, барышня Мира велела тебе давать…
И, сказав это, Питер поднес к посиневшим губам Марго рюмку с каким-то напитком.
— Это пунш, пунш, не бойся! Немножечко пунша и больше ничего… — ободряюще шепнул он ей, кивая седой, лохматой головой.
Марго прикоснулась губами к напитку и тотчас же оттолкнула от себя рюмку:
— Не могу, не могу больше! — произнесла она, сильно закашлявшись. Но Питер настойчиво продолжал уговаривать:
— Пей, пей, девочка!..
Когда же Марго наотрез отказалась от пунша, старик чуть ли не силой влил ей в рот все содержимое рюмки.
Марго с трудом проглотила крепкую, сладкую, желтую жидкость, которая точно обожгла ей горло и грудь.
Но это длилось недолго. Через минуту девочка почувствовала приятную теплоту, разлившуюся по всему ее телу. Закружилась голова, затуманились глаза, и Марго крепко уснула, растянувшись на диване.
Глава XI
Говорящая сорока
Марго проснулась довольно поздно. Осеннее солнце прощальными лучами заглядывало в окошко. Стало как будто много теплее.
Марго отлично помнила, что когда ее привели сюда, было раннее утро. Теперь же часть неба точно пылала алым заревом заката.
В комнате не было ни души. Девочка лежала по-прежнему на жестком диване, кем-то заботливо укутанная в темное фланелевое одеяло. Та же заботливая рука подсунула ей под голову мягкую подушку.
«Это Мира или Питер, — подумала Марго. — Они оба, должно быть, очень добрые».
Но тут же Марго вздрогнула от неожиданности:
— Живо! Живо! Скорей, скорей! — послышался резкий пронзительный голос, выговаривавший слова необычайно странно и в нос.
Марго показалось, что этот голос прозвучал над самой головой у нее. Но когда девочка повернула голову в ту сторону, откуда он раздавался, она никого и ничего не увидела.
Марго невольно смутилась и снова стала с любопытством осматриваться. Что же это могло быть? Неужели это шутка Миры?
— Мира, это вы? Не прячьтесь, я догадалась, что это вы! — проговорила громко Марго, обращаясь к невидимой девушке.
— Ха-ха-ха! — неожиданно послышался чей-то заливчатый смех.
— Скорей кушать! Скорей! — опять раздались слова, неизвестно кем и странно, в нос, произносимые.
Вдруг голос смолк сразу, словно оборвался. И Марго услышала хлопанье крыльев совсем близко над своей головой. В ту же минуту что-то задело ее по лбу… Она испуганно шарахнулась в сторону.
— Боже мой, да ведь это птица! — воскликнула ошеломленная девочка.
Действительно, по маленькой комнатке металась небольшая черная птица с белой грудкой и острым клювом.
— Ха-ха-ха! — опять повторился прежний смех, и перед Марго появилась Мира. — Ха-ха-ха! Ты, кажется, испугалась моей Лоло? Не бойся. Это самая безобидная сорока в мире. Я, видишь ли, научила ее напоминать, чтобы ей давали кушать. Смотри, какая она у меня очаровательная. Восторг, а не птица!.. Лолоша, садись скорее ко мне на плечо и поцелуй свою хозяйку!
Говорящая сорока в то же мгновенье слетела на плечо Миры и стала нежно, осторожно щекотать своим клювом — сначала шею, потом щеку и, наконец, губы девушки.
Марго искренно и весело рассмеялась.
— Вот уж это извините, сударыня, этого вам еще никто не разрешил! — проговорила притворно сердитым голосом, обратившись к ученой птице, ее юная хозяйка. — Сейчас же извольте передо мной извиниться, госпожа Лоло!
Но к несказанному удовольствию Марго и самой Миры сорока и не подумала прекратить свои чересчур навязчивые ласки. Она только переждала минутку, забавно широко раскрыла клюв и снова прокричала, словно нарочно передразнивая свою хозяйку:
— Задам тебе! Задам тебе! Погоди! Погоди!
— Ха-ха-ха! Наконец-то запомнила! Ай да молодец, Лолошка! Подумай, Марго, ведь эту фразу я учила ее только вчера, а как она ее быстро запомнила! — восторгалась Мира, хлопая в ладоши.
— Очень, очень интересная птица! — искренно согласилась со своей новой приятельницей Марго.
— Это еще что! Вот если бы ты видела остальных наших зверей!..
— А у вас разве они есть… остальные звери? — живо заинтересовалась Марго.
Но тут Мира прикусила язычок и совсем уже иным тоном прошептала:
— Послушай… Маргарита… не спрашивай меня ни о чем, слышишь? Я ничего не знаю… И ничего тебе не говорила… Ни о каких зверях, слышишь? Нет у нас никаких зверей… Поняла?
Она так сильно волновалась, что Марго поспешила успокоить ее.
— Конечно, я ничего не слышала и ничего не знаю, — проговорила маленькая француженка. — Я верю, что здесь, кроме говорящей сороки, нет никаких животных…
— Ну, вот и отлично! Вот и отлично, — обрадовалась Мира.
Глава XII
Новое решение
Мира помолчала несколько минут и опять обратилась к юной француженке:
— А теперь скажи мне, как ты чувствуешь себя после ужасного купанья?
— Прекрасно. Я совершенно здорова. Меня даже не лихорадит совсем.
— Ах, как это хорошо! Значит, у тебя хватит силы добраться в лодке до пароходной пристани? Здесь на берегу всегда ждет лодка, и мы доплываем в ней до пароходной пристани. А оттуда уже можно ехать на пароходе в город Гельсингфорс. Конечно, по железной дороге тоже можно попасть туда, но мы предпочитаем катанье в лодке.
Марго внимательно слушала то, что ей говорили, но вдруг страшно покраснела. Она вспомнила, что у нее нет ни копейки денег на проезд, что все, что она имела, погибло в море в эту страшную ночь вместе с дорожной сумкой и скромным багажом. Но рассказать об этом Мире Марго совсем не хотелось. Рассказать — это значило бы просить у Миры денег.
— А далеко ли до большого города? — обратилась она с вопросом к Мире.
— Верст тридцать, сорок, — ответила та.
«Я пройду их пешком, эти тридцать-сорок верст», — подумала Марго, но ни слова об этом решении не сказала Мире. Последняя, ничего не подозревая, весело хлопотала вокруг своей гостьи.
— Ну вот, ты, слава Богу, здорова, милочка, теперь Питер принесет тебе обед. А потом я тебе покажу наш сад. Жаль, что не могу показать и дом…
— Почему же? — спросила удивленная Марго.
— Не могу… нельзя… Это наша тайна… Нынче ложись пораньше, что бы завтра встать с восходом солнца. Рыбак Андрей, знакомый Питера, уплывает всегда в своей лодке в семь часов утра. Надо нам быть уже к этому часу на пристани.
— Хорошо, я постараюсь встать, — покорно согласилась Марго.