Выбрать главу

Джеймс Эйтчесон

ВЕРНЫЙ МЕЧ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Первые капли дождя на моем лице были холодны, как сталь. Кольчуга тяжким грузом давила на плечи, спина и задница болели. Мы поднялись на рассвете, большую часть дня провели в седле, а сейчас ночь темным одеялом лежала на лесистых холмах.

Звук копыт наших лошадей был почти неслышен на сырой земле, когда мы поднимались верх по склону. Дорога была узкой, чуть шире оленьей тропы, и поэтому мы ехали друг за другом среди тесно сдвинувшихся стволов. Голые ветки задевали мои руки, иногда приходилось отводить их от лица. Облака сгущались и дождь тяжелыми молоточками застучал по моим плечам и по земле. Я вытащил из-за спины капюшон плаща и натянул его на голову.

В ту ночь нас было пятеро: бойцы, несколько лет назад давшие присягу нашему сюзерену, и верные паладины его Дома. Я хорошо знал их всех, я сражался плечом к плечу с ними больше раз, чем мог упомнить. Эти люди были со мной в великой битве при Гастингсе[1] и выжили после нее.

А я был тем, кто вел их. Я, Танкред Динан.

Был двадцать восьмое день месяца января, в год тысяча шестьдесят девятый от Рождества Господа нашего. Шла третья зима с начала вторжения: после того, как мы впервые собрались на другой стороне Узкого моря[2], сели на корабли и переправились с осенним приливом. Третья зима с тех пор, как герцог Гийом привел нашу армию к победе над клятвопреступником и узурпатором Гарольдом, сыном Годвина, при Гастингсе и был короновал в Вестминстерском соборе, как законный король всех англичан.

И вот теперь мы были в Дунхольме, намного севернее, чем когда-либо бывали в своей жизни: в Нортумбрии, последней из английских земель, которая после двух лет завоеваний по-прежнему отказывалась подчиниться норманнам.

Я бросил взгляд через плечо, чтобы убедиться, что никто не отстал. Сразу за мной ехал Фулчер Фитц Жан, грузный и широкий в плечах. Вслед за ним Иво де Сартилли, способный языком убить быстрее, чем мечом; затем Жерар де Тилье, молчаливый и надежный. И в самом конце, почти затерявшаяся в ночном мраке высокая и стройная фигура Эдо де Ри, которого я знал дольше и доверял больше, чем любому другому из Дома сэра Роберта.

Их плечи под сырыми плащами были устало опущены. Все были вооружены копьями, но их наконечники вместо того, чтобы смотреть в небо, были опущены к земле, готовые для удара. Я отлично знал, что ни один из них не хотел оказаться здесь в эту ночь. Все они мечтали сидеть под крышей у очага с кувшином эля или вина или внизу вместе с армией участвовать в грабеже города. Как, собственно, и я.

— Танкред? — позвал Эдо.

Я медленно повернулся к нему лицом, так что все остальные рыцари остановились.

— Что? — спросил я.

— Мы ехали до наступления темноты и не видели ни одной живой души. Как долго нам еще тут бродить?

— Пока яйца не отморозим, — пробормотал Фулчер у меня за спиной.

Я проигнорировал его.

— Мы должны искать до рассвета, — ответил я.

— Они не придут, — сказал Эдо. — Нортумбрийцы трусы. Они до сих пор не воевали с нами, и не выйдут сейчас.

Да, до сих пор нортумбрийцы с нами не воевали, это, по крайней мере, было правдой. Весть о нашем вторжении летела впереди нас; к северу от Эофервика нам попадались только пустые деревни и фермы, люди вместе со скотом еще до нашего появления уходили в горы и леса. Когда накануне вечером мы достигли Дунхольма[3] и вошли в его ворота, мы нашли город нетронутым, но без единого жителя. Никого, кроме епископа и священников, оставшихся охранять реликвии святого Катберта[4]. Все горожане, как они сказали, бежали в лес.

И все же в легкости нашей победы было нечто угрожающее, что и заставило сэра Роберта отправить нас пятерых, а так же еще нескольких рыцарей, искать признаки врага поблизости от города.

— Мы едем дальше, — твердо сказал я. — Так что попрощайтесь с вашими яйцами.

По правде говоря, я не рассчитывал встретить здесь людей, когда-либо видевших норманнскую армию. Конечно, они слышали, что мы разгромили узурпатора при Гастингсе, но не могли быть свидетелями сами. Он не чувствовали мощи железного кулака, добывшего нам победу в той битве и во многих других. Но теперь мы, наконец, продемонстрировали им свою силу: новый сеньор во главе двухтысячного войска пришел взять то, что отдал ему король. Они увидели наши стяги, наших лошадей, наши кольчуги, блистающие в лучах низкого зимнего солнца, и поняли, что нет никакой надежды на восстание против нас. И потому они бежали, оставив город.

вернуться

1

Битва при Гастингсе (14 октября 1066 года) — сражение между англосаксонской армией короля Гарольда Годвинсона и войсками нормандского герцога Вильгельма. Битва длилась более десяти часов, что было достаточно редким явлением для Средневековья. Армия короля Гарольда была полностью разгромлена: на поле боя остались лежать несколько тысяч отборных английских воинов, был убит сам король, а также два его брата.

Сражение при Гастингсе стало решающим моментом в нормандском завоевании Англии, поскольку среди англосаксонской аристократии не осталось вождя, способного организовать сопротивление нормандцам. Вильгельм стал новым английским королём, а Англия превратилась в феодальную монархию с сильной централизованной властью.

вернуться

2

Ла-Манш.

вернуться

3

Дарем.

вернуться

4

Главной целью постройки Даремского кафедрального собора было предоставить святыне, мощам Св. Катберта, достойную обитель. Основная часть здания состоит из нефа, алтаря и часовни святого, находящейся в восточной части. В соборе есть еще несколько часовен меньшего размера: часовня Галилеи, часовня Легкой пехоты Дарема и часовня Девяти Алтарей.

Основная достопримечательность собора, святыня Св. Катберта, расположенная позади главного престола, была крупнейшим центром паломничества в средние века и остается священным местом сегодня. Катберт, монах и епископ острова Линдисфарн, умерший в 687 году, является самым популярным святым на севере Англии.

Реликвии святых были важным источником не только престижа, но также благосостояния духовенства. Мощи Св. Катберта, сохранившиеся в деревянном гробу, датирующемся 7-м веком н. э. приносили огромный доход монастырю. Гроб все еще демонстрируется в соборе Дарема.