"... у академика Тулайкова есть одна позиция, одна линия, одна "теория", направленная во вред социалистическому земледелию" (77).
В унисон с Яковлевым выступили проф. Делиникайтис, проф. Попов, доктор наук орденоносец Е.М.Плачек, проф. Сус, доктор с.х. наук орденоносец Н.Г.Мейстер и другие.
Осуждением одного Тулайкова дело на собрании не кончилось. Начали вы-являть друзей, учеников и последователей опального академика. Осудили академика Рудольфа Эдуардовича Давида, одного из создателей сельскохозяйственной метеорологии в СССР, который выступил и устно и письменно (передал в президиум собрания свое письменное несогласие с огульными обвинениями Тулайкова). В отчете о собрании в институте можно прочесть и такое:
"В Саратове есть ученики и последователи акад. Тулайкова, далеко не все из них отрешились от его чуждых взглядов... Чуждые предельческие теории и всевозможные извращения принципов агрономии далеко еще не изжиты и не разгромлены до конца. Для того, чтобы решительно бороться с ними, как правильно отмечает проф. Левошин, научные сотрудники должны глубоко изучать Маркса, Энгельса, Ленина и Сталина. Во весь рост встала перед каждым советским ученым задача -- овладеть большевизмом" (78). (Выступление проф. Захарьина).
"Собрание единодушно признало необходимым ЖЕСТОКО бороться со всеми извращениями в агротехнике, с чуждыми предельческими теориями академика Тулайкова" (/79/, выделено мной -- В.С.).
Через непродолжительное время информация о собрании была опубликована в официальном органе Президиума ВАСХНИЛ, но, что интересно, инициатива обвинений Тулайкова приписывалась уже "массам": согласно этой заметке главный огонь критики по Тулайкову открыли вовсе не лысенкоисты (Столетов и сам Лысенко в статье от 4 апреля 1937 года), а коллеги Тулайкова по институту (80). 4 июля 1937 года в газете "Соцземледелие" и в июльском номере журнала "Соцреконструкция сельского хозяйства" за тот же год были помещены статьи против Тулайкова (81), разоблачавшие его "вредительскую" деятельность (82). Автор последней статьи писал:
"Упрощенческие "теории" Тулайкова, Самарина и др., сослужили в свое время большую службу вредителям, врагам народа в их борьбе с совхозами и колхозами" (83)
и, подстегивая активность новых кадров красной интеллигенции, указывал на главное оружие в их "борьбе":
"Возросшая бдительность рабочих и специалистов, работа политотделов в совхозах, создание нашей советской рабоче-крестьянской интеллигенции, создание высококвалифицированных специалистов из рабочих и крестьян, воспитанных советской властью и беззаветно преданных Коммунистической партии и советскому правительству, не позволяют распоясаться вредителям" (84).
В конце года имя Тулайкова многократно склонялось в советской печати. Кое-кто наживал на этом политический капиталец. Например, некий кандидат сельскохозяйственных наук И.Николаев сначала опубликовал в газете "Соцземледелие" статью (85) с требованием остановить порочную деятельность ученика Тулайкова А.И.Смирнова, который-де по-прежнему проповедует полезность мелкой пахоты, да еще и учебник издал, по которому студенты до сих пор учатся, а через месяц в той же газете (86) доносил кому надо, что еще не всех последователей Тулайкова пересажали: гуляет на свободе его "приспешник" Казакевич, до сих пор работающий заместителем директора института.
20 января 1938 года Тулайкова расстреляли. В начале 40-х годов по библиотекам страны был разослан циркуляр, предписывавший "изъять и уничтожить труды Н.М.Тулайкова как макулатуру" (87). Столетов же вскоре стал непосредственным сотрудником Лысенко, работал в Институте генетики АН СССР, стал заместителем директора этого института.
Остается сказать, что лишь после того, как Н.С.Хрущев попытался разоблачить "культ личности Сталина", честное имя Тулайкова было восстановлено, он был реабилитирован, вышли в свет его труды. Сам Хрущев помянул Тулайкова на одном из пленумов ЦК партии как невинно пострадавшего. Правда, при этом Хрущев представил казнь Тулайкова как всего лишь критику, как результат "культа личности" одного Сталина, а не преступления всей коммунистической диктатуры. Немалая доля цинизма заключалась и в том, что Хрущев делал вид, что Лысенко чуть ли не продолжатель дела Тулайкова, а не прямой подстрекатель его убийц:
"Трофим Денисович Лысенко тут предлагал посев по стерне. Возьмем вспашку буккером. Эта обработка применялась в степных условиях, в частности, на юге Украины. Правда, было время, когда этот способ вспашки осуждали. Этот способ обработки почвы пропагандировал профессор Тулайков. Его потом за это сильно критиковали, даже выдумали тулайковщину. А сейчас в какой-то степени то, что делает тов. Мальцев, имеет сходство с приемами Тулайкова" (88).