Я хорошо знала о том, как тяжело мой отец переживал её смерть. И я знала о том, что мама умерла от ранения во время нападения каких-то террористов на лабораторию, где мой отец работал над чем-то очень важным. Это всё, что мне было позволено знать — большего мне не рассказывали.
Я быстро оглянулась. Мои брови поползли вверх от удивления, когда рядом с нами прошел и поздоровался Ромка Шарапов, худенький высокий мальчик с чёрными волосами и вечно растрепанной шевелюрой. Меня его внезапная вежливость приятно удивила, так как Шарапов был из дурной компании, ненавидевших меня ребят. Самое ужасное, что главным в их компании был Денис Сухонин, сын управителя.
Повернув голову, я заметила, как Шарапов удаляется как раз в сторону дивана, где сидел Дэн, его гадкий дружок Сашка Цветков и сестра Цветкова, очень задиристая девчонка, Ира. Я тут же почувствовала знакомый липкий страх, нахлынувший на меня — так было всегда, когда я видела этих задавак. Эти ребята унижали всех кого не попадя, Насте, сестре Дэна, доставалось больше остальных. У них с Денисом были просто ужасные отношения. Управитель очень любил дочь, не меньше, чем сына, и Дениса приводило в ярость, что отец оказывает Насте столько внимания. К тому же единственное, за что Дэну могло влететь от отца, так это за издевательство над сестрой.
Но я у них была на особом счету — меня они ненавидили больше всех остальных.
Я покривила ртом. Мне не очень хотелось созерцать компанию ненавидящих меня задир, из-за мнения которых я всегда чувствовала себя ущербной, поэтому я сразу отвернулась. Но моя радость была недолгой. Уже через секунду я заметила приближающегося к нам с Настей управителя. Глядя на меня, он едва сдерживал презрение.
Управитель был одет в серые брюки и голубую рубашку, на груди у него был прикреплен металлический значок в виде щита, на котором был изображен крылатый меч, и аккуратными буквами было выведено название бункера. Такой знак мог носить только управитель «Адвеги».
— Добрый день, — на мгновение опуская глаза, тихо отозвалась я.
— Добрый день, Орлова, — сухо произнёс Сухонин, пытливо всматриваясь в моё лицо. Он смотрел на меня, поджав губы и чуть прищурив свои светло-карие глаза. Через несколько секунд он перевёл взгляд на Настю. — Анастасия, идём за стол. Пора обедать.
— Да, я иду, папа. — Настя тихонько повернулась ко мне. — Ну, всё, увидимся…
Подруга махнула мне рукой, а затем вслед за отцом отправилась к большому накрытому столу в конце зала. Я отвернулась от этой картины и взглянула на подошедшего ко мне улыбающегося Андрея Спольникова.
Андрей был очень симпатичным мужчиной. У него были очень светлые волосы, которые он аккуратно укладывал, красивые голубые глаза и добрая улыбка. Андрей носил квадратные очки в чёрной оправе, очень похожие на те, что носил Шурик — герой старых советских фильмов.
— Нам пора обедать, малыш, — усмехнулся Спольников, потрепав меня по голове. — Иди, занимай место. Я сейчас подойду к тебе.
— Ага, — смущенно улыбаясь, кивнула я.
Андрей подмигнул мне и направился к ждущему его у колонны Эдуарду Валентиновичу Рожкову. Эдуард Рожков был главным монтажником из технического отдела бункерного комплекса. Он был замечательным человеком. Одним из немногих, кто хорошо ко мне относился.
Я улыбнулась, глядя на него. Когда мне исполнилось девять лет, Рожков подарил мне книгу о бомбах, минах, гранатах и других взрывоопасных штуках. Честно говоря, прочитав первую страницу, я осознала, что почти ничего не понимаю из того, что там было написано. После того, как я это осознала, книжка успешно перекочевала на полку в моей комнате. Из всей возможной литературы, что была доступна мне, большую часть времени я читала сказки, романы, книги про довоенный мир и энциклопедии.
Мне было очень интересно многое узнавать о том, каким был мир до катастрофы.
Я повернулась, чтобы посмотреть, свободен ли наш с Андреем стол, где мы обычно обедали. Обнаружив, что место не занято, я направилась туда.
Я уже почти приблизилась к цели, когда вдруг возле меня замаячила компания Дэна. Трое ребят и одна девчонка расселись на большом диване, отдельно стоящем у толстой квадратной колонны. Они сидели слева от меня и громко хохотали. Я, чувствуя жгучее волнение, мельком взглянула на них, спеша пройти мимо.
Дэн, сложив руки на груди, развалился в самом центре дивана, будто был самым крутым на свете. Он совсем никого не стесняясь, откровенно громко говорил гадости про меня при этом нагло улыбался. Его шестёрка Сашка Цветков — страшного вида верзила — ржал над его шуточками наравне с его задиристой сестрицей Ирой Цветковой.
Мне было очень-очень обидно. Сама от себя не ожидая, я остановилась рядом с их диваном, глядя в пол. Мне хотелось высказать этой компашке все, что я о них думаю. Я сжала кулаки, поджала губы и решительно повернулась к Дэну.
— Не смей говорить гадости про меня, Сухонин, — как-то очень тихо проговорила я дрожащим голосом и ощутила, как на глаза привычно начинают наворачиваться слёзы.
Дэн на мгновение удивился моему возмущению, так как обычно я всегда старалась молча принимать его издёвки. Почти сразу пухлые губы Сухонина искривились в самодовольной ухмылке. Он прикрыл глаза, такие же янтарные, как и у Насти, глядя на меня равнодушно-жестоким взглядом.
Про Дэна я знала достаточно, чтобы делать вывод о том, что от него следует ожидать. Денис был обожаемым сынком управителя Сергея Сухонина, старшим братом Насти. Этому придурку было позволено делать всё, что ему заблагорассудится и всё, кроме особо редких случаев, сходило ему с рук.
— Что ты там пропищала, стручок? — специально издеваясь, произнёс Сухонин, хладнокровно глядя на меня.
Они так называли меня, Дэн и его приспешники — стручок. Это из-за того, что я была чересчур худой.
Песенку Дэна тут же подхватил Сашка. На жирном лице последнего появилась не менее гадкая улыбка, чем у Дэна, только в отличие от Сухонина, этот был совсем страшным.
— Ну, ты и дура, — сказал Сашка и загоготал, глядя на то, как я начинаю реветь. — Дурацкий стручок, — гоготал Цветков, пока я вытирала слёзы с покрасневшего лица и пыталась совладать с эмоциями.
Внутри как будто бы ножом по сердцу резали — так обидно было.
— Снова ревёшь, Орлова, как пятилетний ребёнок, — заверещала Ира Цветкова, её светлые кудрявые волосы торчали во все стороны. — Может тебе к детсадовцам надо, а?
— Точно-точно, — нервно хихикая, ухмыльнулся Рома, без капли стыда глядя на меня.
Посмотрев на него в ответ, я поняла, что хуже уже некуда — Шарапов как всегда поддакивал своим друзьям, даже несмотря на то, что он пару минут назад поздоровался со мной и Настей. Я снова почувствовала ком в горле и прикусила губу, пытаясь прекратить плакать.
— И вообще, ты что-то совсем обнаглела, Орлова, раз варежку свою раскрыла, — вдруг наглым тоном обратился ко мне Дэн, переставая ухмыляться и вставая с дивана. — Пора бы тебе по шее съездить.
Сухонин упер руки в бока, уставившись на меня.
Я мельком огляделась — Андрей и Рожков разговаривали о чём-то и не обращали на нас никакого внимания, Настя увлеченно слушала управителя, а остальные были слишком далеко, чтобы что-нибудь заметить. Сердце упало в пятки, плакать расхотелось — наоборот, в голове мгновенно начал вырисовываться план побега. Я могу убежать, если не буду медлить и сделаю всё правильно. Или, в крайнем случае, у меня есть шанс попробовать позвать на помощь.
Мне вдруг вспомнились слова Антона, которые он мне всегда говорил после того, как я незаметно убегала и пряталась где-нибудь.
«Быстро ты улетела, птица…»
Вот только здесь некуда было улетать. Здесь я в клетке.
Я вдруг поняла, что хватаю ртом воздух. В горле пересохло, и я даже слова толком вымолвить не могла. В эти секунды меня словно облили ледяной водой, и я дрожала, кусая губы.
— Ну, что? Ты готова схлопотать, дура мелкая? — ухмыльнулся Дэн, подходя ближе ко мне.
Я как-то съежилась, не отводя от него испуганного взгляда.
— Послушай, Денис, — выдавила из себя я. — Давай не будем…