Когда самолет пошел на взлет, она по народному обычаю бросила вслед уходящему воду. Наверное, это было впервые в истории авиации, чтобы вслед убегающему по взлетной полосе стремительному лайнеру бросали, как тысячи лет назад, воду. Потом он поднялся в воздух. Потом пошел дождь.
Она остановилась, прислушалась к чему-то, и только много спустя я тоже услышал гул и понял, что она слышит его раньше всех других людей — у нее профессиональный абсолютный слух. Мы смотрели на передвигающиеся разноцветные точки в ночном небе, и она сказала:
— Там его могила. Вдовы ходят на кладбище, я смотрю на небо.
Затем она рассказала мне, что часто ездит на аэродром в ночные часы, просто так стоит в стороне, смотрит на улетающие и прилетающие самолеты. И еще она сказала, что у нее был выкидыш и даже ребенка не осталось ей от мужа.
Я провел рукой по ее лицу, стирая слезинки, и потом как безумный начал ее целовать.
— Нет, нет, нет, не надо, — говорила она, и я чувствовал, как все труднее и труднее ей это говорить.
Я проводил ее и тотчас же позвонил.
Голос был возбужденный и даже веселый, и мне стало обидно за всех романтиков и за всех погибших в небе, на земле, в воде.
— Ты знаешь, — сказал я ей (теперь мы и на работе были с ней на «ты»), — вчера, как только мы расстались, я позвонил тебе, и — представляешь? — твой номер был занят. Я звонил еще и еще. С кем это ты могла говорить в два часа ночи?
Я даже не ожидал такой реакции. Она побледнела и как-то вся встрепенулась, но быстро взяла себя в руки.
— Ты, видимо, не туда попал. В это время я уже спала.
Очевидно, мне никогда не узнать ее подлинного отношения к своему телефонному «я».
— Я тебя вчера видел во сне.
— Странно, как можно видеть во сне человека, которого ты ни разу в жизни не видел.
— Я видел во сне твой голос и твой приемник «Неринга».
— Ну «Неринга» — еще можно понять; а вот как выглядит мой голос во сне, это действительно интересно было бы знать. А какая я, по-твоему? Ты хоть как-то меня представляешь?
— Высокая, пышноволосая, длинноногая.
Я говорил, стараясь найти контрастные с ее настоящим обликом определения.
— Ты удивительно прозорлив, — сказала она. — Теперь я буду сниться тебе каждую ночь.
— Ты, наверное, снишься не только мне.
— Ты опять о том же?
— Нет, знаешь, говорят, царица Мехин Бану каждую ночь снилась ста мужчинам. А каков твой тираж?
— Я существую в единственном экземпляре и только в твоем сне, ты мой добрый гений.
— Спасибо.
— Слушай, добрый мой гений, я хочу посоветоваться с тобой по одному вопросу. Только, умоляю, не выходи из себя, не рви и не мечи и не вешай трубку, пока я не договорю.
Я ждал этого разговора три дня тому назад и три дня терялся в догадках: почему она не заводит об этом речи?
— Итак, слушай. Только спокойно. Ты запасся валидолом?
— Ну, не тяни душу.
— Хорошо. Три дня назад Сеймур предложил мне выйти за него замуж. Ну что с тобой, ты не упал в обморок?
— Нет, — сказал я. — И что же ты ему ответила?
— Пока ничего. Вот хочу с тобой посоветоваться. Ты же мой самый-самый лучший друг. Самый дорогой человек.
Удивительная вещь — женская психология. Стоит ей, женщине, увлечься другим, как вы сразу становитесь для нее «самым-самым лучшим и дорогим».
— Не надо, — сказал я. И самое ошеломляющее было то, что я говорил это искренне. — Не выходи ни за кого замуж. Или выходи за меня. Я люблю тебя. Ах, если б можно было бы зарегистрироваться по телефону!
Она смеялась долго и чуть истерично.
— Ну, хорошо, будь умным мальчиком. Ты же еще совсем маленький.
— Откуда ты знаешь? Ты же меня не видела.
— Я чувствую по всему: по твоему голосу, по твоему характеру, по твоему отношению ко мне. Умоляю тебя: оставайся таким и не спеши взрослеть.
— Может быть, я старше твоего Сеймура.
— Нет, нет, мой дорогой. Уж в этом ты поверь женской интуиции…
Это смахивало на фарс, но мне было в самом деле очень больно.
— Не надо, Медина. Что буду делать я? Ведь он мне не позволит звонить к тебе в два часа ночи.
— А мы что-нибудь придумаем. Ведь изменять мужу по телефону — это еще не грех. К этому времени у тебя дома будет телефон и я сама буду звонить тебе.
Как мне было объяснить ей, что такого не может быть.