Денис Юрин
Забавы агрессоров
ГЛАВА 1: ЭСКАДРИЛЬЯ НАЗОЙЛИВЫХ МУХ
Таркис ненавидел Клотильду, ненавидел искренне и заботливо лелеял в себе это отвратительное чувство, надеясь, что когда-нибудь в один прекрасный день он сможет позволить себе высказать надменной красавице прямо в лицо все, что он о ней думает. Естественно, планы натерпевшегося унижений молодого человека не ограничивались лишь произнесением пафосного, обличительного монолога. Еще Таркис мечтал опорожнить мочевой пузырь в пропахший лепесткам и роз и аромасмесями бассейн, а также подвесить за задние лапки на самое высокое дерево в парке ее капризную любимицу Жанетту, уродливого карликового пинчера, такую же несносную и стервозную самочку, как и ее хозяйка.
Среди всех неудач, выпавших на долю высокого и стройного мужчины, самой крупной и омерзительной была встреча с Клотильдой Дебарн: женщиной, перед которой нужно стоять на коленях с букетом цветов и признаваться в любви; красавицей, которой нужно любоваться и тайно вздыхать по ночам, представляя, что, прижимая к груди замусоленную подушку, ты соприкасаешься с ее обворожительным, волшебным, нежным телом, у которого нет изъянов, нет ни одной неправильной линии и недостаточно упругой формы.
Причина ненависти Таркиса крылась не столько в осознании невозможности осуществления его тайных желаний, сколько в той чудовищной снисходительности и пренебрежении, которые каждый день с завидным постоянством демонстрировала ему жестокосердная Клотильда. Она не воспринимала юношу всерьез, не считала его мужчиной и позволяла себе при нем всякие вольности, оттачивая на беззащитной перед ее чарами молодости новые уловки обольщения и приемы манипуляции особями противоположного пола. Вот и сейчас, прекрасно зная, что молодой человек должен был принести ей бумаги, красавица нежилась в шезлонге возле бассейна и даже не удосужилась прикрыть свою обворожительную наготу. Она мучила его, истязала каждый день, то даря обворожительные улыбки, то недовольно хмуря тонкие брови. Она была старше, умнее, имела завидное положение в обществе и прекрасно знала, что делает. Ей нравилось играть с юношей, используя на все сто процентов права начальника и практически хозяйки. Таркис ненавидел Клотильду, но вынужден был подчиняться правилам жестокой игры, то скромно тупя взор, то отвечая на благосклонную улыбку госпожи румянцем смущения на юном лице. Клотильда чувствовала, что при случае секретарь ей отомстит, но также и твердо знала, что этот случай никогда ему не представится. К слугам нельзя привязываться, их надо максимально использовать и выбрасывать, как старые, протертые перчатки. День замены Таркиса еще не настал, вулкан его ненависти был еше очень далек от разрушительного извержения.
— Почему так долго, неужели так тяжко донести пару бумаг?!
Прекрасная Клотильда немного приподнялась в шезлонге, отчего ее темная кожа с нежно-фиолетовым оттенком заблестела под лучами жаркого полуденного солнца. Лицо начальственной особы было хмурым, а почти прямая линия слегка пухловатых губок не предвещала приятной беседы. «Вчера мы соизволили пококетничать, сегодня натягиваем поводок!» — подумал Таркис, приветствуя хозяйку заискивающе низким поклоном и выкладывая из кейса на треногий столик толстую папку, закрытую на электронный замок. Под мягкой темно-коричневой кожей, обрамленной по краям позолоченными полосками, на самом деле крылся цельный ящик из пуленепробиваемой стали. Внутри него находилась дюжина-другая листов, содержание которых оставалось загадкой даже для него, личного секретаря и доверенного лица госпожи Клотильды Дебарн. одной из двенадцати членов Сбора Ведунов. Только сами ведуны, высшие вожди их расы, могли вскрыть электронные печати познакомиться с секретной информацией, переданной со специальным курьером. Таркис понятия не имел, о чем шла речь в доставленных этим утром документах, но точно знал, что они были непосредственно связаны с проведением внеочередного Сбора, назначенного через три дня надругом конце Нового Континента, в далеком шумном городе Ларикане.
— Прошу прощения, госпожа, но мне показалось, вы заняты, и крайне не хотелось прерывать ваши раздумья.
Противная собачонка тявкнула и, щерясь в оскале, спрыгнула с рук хозяйки. Глазам Таркиса предстала обворожительная грудь, а ногу пронзила острая боль. Мелкие острые зубки Жанетты прокусили ботинок и вонзились в щиколотку. В приступе мгновенно овладевшей его сознанием ярости молодому человеку захотелось схватить вредный комок меха за шкирку и утопить тут же, в бассейне, но он сдержался: обуздал злость и боль, а затем умильно улыбнулся, ласково потрепав за ушком маленькую зубастую тварь.
— Фу, Жанусик, нельзя, назад! — с умышленным запозданием на несколько секунд все-таки соизволила приказать Клотильда Дебарн и дернула любимую проказницу за вертлявый обрубок хвостика. — Сколько раз тебе, дураку, говорить, не загораживай малышке солнца, она нервничает!
«Не нервничает, а стервозничает», — уточнил про себя Таркис, еще раз согнувшись в низком поклоне, и, прихрамывая, попятился назад.
— На словах курьер ничего не просил передать? — поинтересовалась прекрасная Клотильда, небрежно ставя на ценную папку наполовину опустошенный то ли ею, то ли собакой стакан сока.
— Ничего, — едва удерживая на лице почтительную улыбку, произнес Таркис.
До спасительной двери оставалось всего пара шагов. Юноше не терпелось скрыться за ней и позволить себе дерзость, наконец-то взвыть от боли. Пакостная зверушка, кажется, прокусила артерию, и теперь в ботинке секретаря плескалось и хлюпало болото из его собственной крови. Несмотря на инцидент с Жанеттой, посещение хозяйки в общем и целом прошло успешно. Жаркое солнце юга Дальверии разморило развалившуюся в шезлонге красавицу, и у нее не было настроения издеваться над нерасторопным слугой. Укус собачонки был не в счет, за последние полгода службы у Дебарн острые кривые зубки терзали плоть Таркиса более сорока раз.
Погода действительно была неимоверно жаркой. Солнце палило, и растянувшуюся на мягком шезлонге Клотильду постоянно клонило ко сну, но не только этот факт спас секретаря от ежедневного «воспитательного момента». Близился Сбор, на котором должны были решаться важные вопросы, который или откроет новые перспективы, или отбросит племена шаконье-сов далеко назад. Единства мнений среди двенадцати ведунов, как всегда, не было. Вот уже второй час Дебарн пыталась просчитать, как распределятся голоса по ключевому проекту 107, приостановленному полгода назад, и не только не могла представить возможные варианты развития ситуации в ходе обсуждения, но даже не решила, за что будет голосовать сама: за продолжение исследований или за немедленный переход к реализации заключительного этапа.
События в Полесье зимой этого года не только чрезвычайно осложнили ход эксперимента, но и, по правде говоря, напугали верховных вождей племен своей неожиданностью. У рода шаконьесов было много потенциальных врагов, не предпринимающих против него активных действий только потому, что элементарно не подозревали о его существовании. Сбору удавалось хранить тайну племен около тысячи лет. Шаконьесы терпеливо подготавливали этот мир к своему приходу и пресекали на корню все возможные угрозы.
Итоги напряженных трудов на настоящий момент были впечатляющими. Цивилизация людей по-прежнему оставалась разобщенной на множество государств, культур и субкультур, а психика большинства индивидуумов прошла первую, подготовительную стадию унификации под удобный стандарт. В Ложе Лордов-Вампиров творился несусветный бардак, главы кланов настолько ненавидели друг друга, что, когда наступит долгожданный час «X», не смогут, да и не захотят выступить против них единым фронтом. Одиннадцатый Легион деградировал и ослаб, доставлявшие ранее много хлопот морроны уже давно не те, с ними можно было легко расправиться руками продажных правительств, аполитичных наемников и отшепенцев-вампиров.
Казалось бы, дела шли так хорошо, что можно было расслабиться и не спеша приступить к дележу плодов предстоящей победы, но тут неизвестно откуда появляется маленькая группка неизвестно кого и путает все карты. Ответственный за проект 107 ведун Огюстин Дор молчал или отделывался нечленораздельными, почти детскими объяснениями. Только через месяц после полесского фиаско Сбору удалось добиться от пищевого магната признания, что на подземный комплекс напали изгои-морроны, преследуемые собственным кланом. Ему дали время загладить свою вину. Три месяца — вполне достаточный срок, чтобы изловить четырех морронов и одного случайно примкнувшего к ним вампира, но Дор и на этот раз оплошал; эскадрилья назойливых мух по-прежнему кружилась над их головами и доставляла массу неудобств.