Выбрать главу

Илья Афроимович Туричин

Закон тридцатого. Люська

Закон тридцатого

В дальнем углу класса, за «камчаткой», по соседству с застекленным шкафом, до отказа набитым разнообразными приборами, стоял человеческий скелет.

У скелета была своя история. Еще во времена, когда девятый «в» именовался шестым «в», в соседнем шестом «а» появились новенькие наглядные пособия — электрическая машина, сверкающая металлическими шарами, несколько причудливо изогнутых стеклянных колб и весы с пластмассовыми чашечками, похожими на полированные спинки черепах. «Ашки» не преминули похвастаться своими сокровищами перед «вешками».

Ребята из шестого «в» молча осмотрели обновки и так же молча удалились. Вся школа понимала, что «вешек» гложет зависть.

День был омрачен. Не хотелось ни играть в перышки, ни соревноваться в искусстве подбивать ногой свинцовую биту, завернутую в тряпку с оперением и поэтому похожую на вытащенную из земли репку.

И только в конце дня Витька Шагалов, уже в те времена бывший заводилой в классе, предложил подзаработать денег и «переплюнуть» «ашек», купить пособия «еще нагляднее».

Идея понравилась, только несколько смущало слово «подзаработать», потому что «вешки» по необъяснимой странности работать не любили. Володька Коротков предложил собрать деньги у родителей. Но предложение с шумом отвергли, по той причине, что именно так поступили «ашки».

Целый месяц шестой «в» очищал заваленный железным хламом двор завода-шефа, собирал аптечные пузырьки, разносил телеграммы и даже перебирал картофель в овощехранилище.

«Ашки» ехидно улыбались, глядя на исцарапанные руки и испачканную одежду соперников. Но шестой «в» терпел и молчал.

Наконец в одно из воскресений поехали в магазин наглядных пособий. Всем классом. Домашним сказали, что культпоход в кино. В магазине деловито ощупывали каждую вещь. Отобрали: электрическую машину с шарами покрупнее, чем у «ашек», десяток стеклянных колб и целую коробку тонких стеклянных палочек неизвестного назначения. Володька Коротков сказал, что такими палочками берут кровь на анализ; это показалось заманчивым, и палочки были приобретены. Потом взяли весы, к общему сожалению, точно такие же, как у «ашек», других не было. И стеклянную банку с препарированной лягушкой. Девочки, передавая банку из рук в руки, взвизгивали по очереди.

Осталось еще немного денег. И тут Витька Шагалов заметил стоявший в темном углу за прилавком скелет.

Настоящий великолепный скелет в натуральную величину, с темными провалами глазниц, с зубастой нижней челюстью, прикрепленной к черепу пружинками, с тонкими длинными костяшками пальцев. От одного взгляда на них мурашки пробегали по коже.

— Это тоже пособие? — спросил Витька продавщицу.

Та кивнула.

— А сколько стоит?

Продавщица назвала цену.

Шестой «в» примолк, сгрудился вокруг Витьки. Короткое совещание — и встали на свои старые места электрическая машина с блестящими шарами, прозрачные колбы и весы с чашечками, похожими на спинки черепах.

Вскоре по улице потянулась удивительная процессия: впереди четверо мальчишек несли длинный, в человеческий рост, пакет. Серая оберточная бумага была кое-где порвана, и сквозь дыры торчали желтоватые кости. Следом шли остальные ребята и счастливыми голосами пели:

Умирать нам рановато. Есть у нас еще дома дела…

В понедельник утром скелет был водворен в класс. «Ашки», притихшие и униженные, долго молча рассматривали его и так же молча удалились. Шестой «в» торжествовал.

Первые дни скелет приводил учителей в содрогание, и кое-кто даже требовал удалить его из класса, но шестой «в» объяснил, что это не что иное, как наглядное пособие. Нагляднее не найдешь. И приобретен он на честно заработанные. Скелет остался в классе. Нарекли его Иваном Ивановичем.

История появления скелета рассказана так подробно лишь потому, что Иван Иванович сыграл в жизни девятого «в» немалую роль.

Преподаватель литературы Александр Афанасьевич, маленький сонный человечек, не пользовался любовью в школе. Особенно у девятого «в». И, как это часто бывает, нелюбовь к учителю распространялась, к сожалению, на его предмет.

Ребята много и беспорядочно читали, посещали поэтические вечера, спорили о современной поэзии. А классиков: Толстого, Тургенева, Горького — избегали. Читали с неохотой. Потому что они были обязательными. За каждым из них стоял Александр Афанасьевич, его монотонный голос, его равнодушно помаргивающие глазки.