Обмякший член выскальзывает из растянутого, набухшего от долгих толчков, красноватого ануса, поблёскивающего в редких лучах луны от остатков смазки.
Длинные пальцы, чуть кривоватые, с аккуратными ровными ногтями, прошлись по упругой, натренированной попке, сейчас розовой от шлепков чужих бёдер, поглаживая накалённую, чувствительную кожу. На указательном пальце сверкнуло обручальное кольцо.
В комнате было темно. Пахло сексом, терпким потом, ноткой использованного лубриканта. За окном трещал мороз в преддверии скорого Нового Года, слышался смех подвыпивших подростков.
Эти же самые пальцы стянули с плоти использованный презерватив, наполненный семенем. Мужчина отстранился, давая своему партнёру большее пространство. Тот выгнулся, ощущая, как растекается в теле знакомая истома после разрядки, потянулся, всё так же стоя на четвереньках, а потом разлёгся на всю длину двухместной кровати, уткнувшись зарумянившимся лицом в шёлковую подушку, пропахшую вкусными женскими духами. Мужчина, не удержавшись, провел свободной сухой ладонью по изящной линии спины, на мгновение остановившись в местечке между лопатками – главной эрогенной зоне любовника, о которой знал лишь он. Металл кольца холодил горячую кожу.
Человек поймал на себе пристальный взгляд молочно-голубых глаз, светящихся знакомой раздражительностью из-за бугорка точенного плеча.
Мужчина послушно убрал руку, сочувственно сведя брови вместе.
Юноша тут же, терпя боль в пояснице и слабость в коленях, проскользнул мимо него и прошлёпал босыми пятками по паркету в ванную. Тонкая щель между дверью и полом вспыхнула светом включенной лампочки. Раздался звук включенного душа.
Мужчина вздохнул, потеряно разглядывая презерватив в своей руке. Но, неожиданно опомнившись, он вскочил с кровати и отнёс ненужную резинку в мусорку на кухне. Там же он ополоснул ледяной водой себе лицо.
Он провёл влажной пятерной по всклоченным каштановым волосам, кривясь от невесёлых мыслей. Мужчина так и простоял в одинокой, холодной кухоньке полностью обнаженный, пока не услышал, как выключилась вода в ванной комнате.
Собравшись с духом, он вернулся в спальню.
Парень сидел на краю кровати и пытался застегнуть непослушными пальцами мелкую пуговку на накинутой на голое тело рубашке. Позабытый яркий свет из ванной разрезал его фигуру напополам своей светлой полосой.
- Ал… Может останешься до завтра? – пожевав губу, всё-таки спросил хрипло мужчина, облокотившийся о косяк.
Парень вздрогнул от его голоса – не сразу заметил присутствие постороннего в комнате. И отрицательно мотнул головой, мучая незадачливую пуговицу.
- Ал, - ещё раз произнёс человек, и смолк, не зная, что добавить.
Отторжение явственно ощущалась между этими двумя.
- Что ещё, Игорь? – Ал старательно избегал встречи с чужими глазами, которые ещё совсем недавно были затянуты желанной масляной поволокой и страстью.
- Я мог бы доплатить, - наконец решился Игорь произнести слова, каждый раз скребущие сердце.
Юношеские руки замерли на секунду, но продолжили застёгивать на теле хозяина противную тряпку.
Ал посмотрел в окно, покрытое с внешней стороны расписным инеем.
- После тебя у меня ещё встреча с двумя клиентами, - бросил жиголо. – Неплохая оплата. Минет и анал.
- Без подробностей, - проскрипели в ответ.
- Как хочешь.
Ал пожал плечами, поискав взглядом своё нижнее бельё и брюки. Чтобы взять боксёры, висящие на кресле в дальнем углу комнаты, ему пришлось встать и пройтись мимо Игоря, которой не отрывал зажегшегося взгляда от стройных, гладких ног с узкими ступнями и упругих ягодиц, выглядывающих из-под края помятой рубашки. Которые парень поспешно скрыл за тканью трусов.
Игорь неловко размял свою шею, сглатывая колкий ком в горле.
- Ал, пожалуйста, останься. Я ведь серьёзно в состоянии допл…
- Как поживает твоя жена, Игорёк? – прервал лепетания мужчины бесстрастный тон. – Она всё ещё на даче с мамой?
Игорь непроизвольно посмотрел на кровать, на ту половину, где обычно спит жена, и где некоторое время назад они занимались любовью.
Совеcть кольнуло его в сердце. Казалось, что обручальное кольцо враз стало маленьким – оно жало, горело. Словно налилось свинцом.
Он опустил глаза, но Ал этого не видел, продолжая нервно одеваться.
- А как твоя дочка? Наташа, вроде. Второй класс. Хорошо учится?
- Ал, прекрати, - проскулил Игорь. Слова этого парня били хуже пощечин.
Но в юноше словно что-то заклинило. Он сам не понимал, почему дрожит, почему слова против воли рвутся наружу. Ведь он так долго держал их в себе, глубоко в себе. Около двух лет бесконечного молчания.
Обхватив себя руками, Ал бормотал как одержимый, уставляясь в одну точку перед собой:
- Я слышал, что у неё скоро день рождения. Здорово. Нет, правда здорово. Я когда маленьким был, всегда мечтал получить себе на праздник конструктор. Большой такой. Чтобы играть, играть, играть – чтобы не наскучило, - его голос надломился. – Хотя о чем я. Наташа же девочка. Нет-нет-нет, ей нужна кукла. Самая красивая, с шикарным бантом, оранжевым-оранжевым, как самый яркий апельсин… - Ал прижал к губам тыльную сторону ладони. – Самый большой апельсин…
За его спиной было тихо.
Ал резко обернулся.
Игорь стоял, поникший, с опущенной головой. Его кулаки то сжимались, то разжимались. Мужчина пытался совладать с собой, со своими чувствами. Выходило хреново, если честно.
Жиголо закусил изнутри щёку, прикрыв глаза. Не сметь – слышите, гребанные слёзы? – не сметь рыдать перед этим человеком. Он… клиент. Да. Да, он просто очередной клиент.
И Ал попытался сконцентрироваться в эпицентре боли в своей пояснице, но мысли о том последствием чего именно эта резь являлась заполняли голову. Хотелось завыть.