Анатолий Михайлович Иоффе
Врачевание смехом
Как-то Анатолий Иоффе сказал:
– Фельетонисты иногда бьют невинных людей.
Фраза прозвучала категорично, и я принял ее на свой счет. Я работал тогда в газете «Вечерний Новосибирск», писал преимущественно фельетоны, к тому же и разговаривали мы в редакции, после опубликования очередного моего критического материала.
– Случаются, конечно, ошибки, – не очень охотно согласился я. – Но все зависит от добросовестности автора. – (Сам-то я верил, что поступаю всегда добросовестно).
Он глянул на меня быстро, понял, наверное, как я истолковал его слова и улыбнулся:
– Не всегда. Может ударить невинного и самый добросовестный журналист. Просто, понимаешь, есть нездоровые люди. Вот тебе пример: человек пишет кляузы во все возможные инстанции – на соседей, продавцов там, домоуправление, сослуживцев… Его выводят в фельетоне как злопыхателя, очернителя, а он просто-напросто болен, у него это маниакальное. Любой опытный психиатр приведет тебе сколько угодно подобных случаев. – И он, помолчав, закончил: – Со словом надо обходиться крайне осторожно.
Этот мимолетный разговор припомнился мне через несколько лет, в 1965 году, когда вышла книга Иоффе «Записки врача-гипнотизера». Я понял, что размышления его о силе слова и об ответственности людей, слово произносящих, а в особенности пишущих, – глубоки, прочувствованы и подкреплены богатым профессиональным опытом.
«…Человеку в иной ситуации достаточно бывает слова, чтобы заболеть…» «…Страшнее удара кастета бывает слово…» «…От слова можно сойти с ума, умереть и от нескольких слов можно стать счастливейшим человеком на свете…»
Вот что я прочел в этой книге в главе «Осторожно! Слово!»
И еще:
«С черствостью, моральной тупостью надо бороться так же, как борются у нас с уличным травматизмом и хулиганством. Травма души – опасная вещь. Бюрократ – это хулиган наизнанку…»
Я знал Анатолия Иоффе много лет, мы были дружны, исходили вместе немало троп на Алтае и в Крыму, переговорили, образно выражаясь, обо всем на свете – и потому я могу утверждать с полной уверенностью: в приведенных выше словах Иоффе сформулировал свое кредо. Кредо гражданина, врача, литератора.
Черствость, тупость, равнодушие, хамство, бюрократизм и носителей всех этих малоприятных качеств, людей, которым, по собственному его выражению, «медведь на душу наступил», он ненавидел яростно. «Они заслуживают сурового наказания, – писал он в тех же «Записках гипнотизера», – к сожалению, не предусмотренного нашим уголовным кодексом».
Да, к сожалению, нельзя привлечь к уголовной ответственности профсоюзного руководителя, грубо отказавшего в путевке на курорт явно больному человеку; продавщицу, которая рявкает на покупателя: «Протри очки – не видишь ценник!»; шутников, что, как в пьесе А. Вампилова «Утиная охота», присылают своему живому приятелю траурный венок на собственные его похороны…
Против всех этих «творцов мелких подлостей» у Иоффе было одно оружие – все то же слово. Потому, наверное, он и избрал в литературе цех, на дверях которого написано: «Юмор и Сатира».
Но слово, особенно слово сатирика, – материал взрывчатый. Иоффе прекрасно понимал это, и врач, психолог постоянно смирял в нем сатирика. Его юмор мягок, сдержан, не бичующий, а врачующий. Хочу быть правильно понятым. Автор этого предисловия сам отдал много лет служению сатире и потому вовсе не собирается призывать своих коллег к разоружению. Более того, автор считает, что «ювеналов бич» рано еще списывать в архив. Просто речь идет об индивидуальных качествах сатирика. Иоффе, о его мироощущении, его приемах, его манере. Так вот, его отличала мягкость.
Некто Футорянский скупает пластинки с классической музыкой и денно и нощно крутит их, чтобы отравить жизнь соседу, не выносящему классики. Утонченное изуверство – не правда ли?
Головотяпы в курортном управлении, перепутав, выдают путевки гипертоникам, неврастеникам, астматикам и пр. в высокогорный спортивный лагерь.
Администраторша гостиницы, рассвирипев на командированного за то лишь, что он позволил себе независимый тон в разговоре с ней, начинает отказывать в местах всем без разбора.
И так далее, и тому подобное – целая галерея подхалимов, глупцов, держиморд, перестраховщиков, прохиндеев.
«Не знаю, что бы я делал с такими людьми!» – это восклицает Иоффе-гражданин в цитировавшейся уже книге.