Карло Гоцци
Зеленая Птичка
Философическая сказка для театра в пяти действиях
Действующие лица
Тарталья – король Монтеротондо.
Тартальона – престарелая королева Тароков, его мать.
Нинетта – жена Тартальи.
Ренцо, Барбарина – близнецы, ее дети.
Помпея – статуя, возлюбленная Ренцо.
Кальмон – античная назидательная статуя, царь Изваяний.
Бригелла – поэт и прорицатель, притворно влюбленный в Тартальону.
Труффальдино – колбасник.
Смеральдина – его жена.
Панталоне – министр Тартальи.
Зеленая Птичка – король Террадомбры, влюбленный в Барбарину.
Яблоки, поющие.
Золотая вода, звучащая и пляшущая.
Статуя из Тревизо.
Риоба с маврами – статуи с Кампо деи Мори в Венеции.
Голос Серпентины, феи.
Каппелло, Чиголотти – уличные рассказчики, статуи.
Слуги, стража и разные звери.
Действие происходит частью в вымышленном городе Монтеротондо, частью – в саду Серпентины, частью – у холма Людоеда и в других местах, соответствующих природе сказочного представления.
Действие первое
Улица в городе Монтеротондо.
Бригелла в виде карикатурного прорицателя. Панталоне, позади, слушает со вниманием.
Бригелла
(в сторону, с воодушевлением)
Панталоне
(в сторону)
Этот поэт сводит меня с ума. Он говорит, точно картины пишет, а стихи он сочиняет – ну прямо для свадебных подношений.
Бригелла
(как раньше)
Панталоне
(в сторону)
Ого! Заехал в царскую кровь Монтеротондо. Королева Тароков бедная? Да, сударь, и поделом. Эта старая карга, с тех пор как уехал ее сын, король Тарталья, только и занимается тиранством, а он не заслуживает счастья, раз оставил управление на целых восемнадцать лет в руках у этой ведьмы. Хоть бы она умерла тогда, на свадьбе сына, когда у нее была рожа на ногах. Но не понимаю. «О Ренцо с Барбариной! Сей плод рожден от рокового древа!»
Бригелла
(как раньше)
Панталоне
(как раньше)
Еще прославится? Разве мало того, что на наших глазах апельсины становились женщинами, женщины становились голубками, голубки становились блаженной памяти королевами?
Бригелла
(как раньше)
Панталоне
(в сторону)
Что-то не то, приходится стоять, разиня рот, и слушать его, как дураку. Этот малый в прорицании будет раз в шесть посильнее, чем альманах[3]. «Тарталья, ты снова вернешься в столицу»? Само собой, это король Тарталья, который ушел на войну с мятежниками и которого нет уже около девятнадцати лет; и он будет здесь нынче вечером, само собой. «Нинетта здорова»? Нет уж, здесь я ее не увижу. Королева Нинетта погребена заживо тому восемнадцать лет, под отверстием сточной ямы, по злобе этой старой мегеры, королевы, и это я видел собственными глазами. И представить себе, что она не сгнила и не рассыпалась в порошок? «Не сгинуло потомство Апельсинов»? Сгинуло, хоть и трудно это переварить. Мне кажется, будто и сейчас еще та роковая минута, когда бедная покойная королева Нинетта, прежде чем быть погребенной заживо под отверстием сточной ямы, родила этих двух близнецов, мальчика и девочку, апельсинчика и розу по красоте. У меня, которому эта старая карга, их бабка, приказала их зарезать, душа болит, душа болит молчать; и мне кажется, что я все еще вижу это черное дело, как положили в колыбель, вместо близнецов, двух уродливых щенят, которых родила придворная костюмерша; а потом бабка написала королю это донесение, это обвинение, эту несправедливость, вызвавшую столько ужасных распоряжений, которые будут вспоминать у очага, как сказку. Правда, у меня не хватило духу зарезать этих крошек, и я, как сегодня помню, сделал из них сверток, взяв двадцать четыре локтя венецианской клеенки, отличной, которую продают у Трагетто дель Бузо, и, с возможной тщательностью устроив их, чтобы предохранить от сырости, бросил этот драгоценный пакет в реку, а бабке их отнес два козлячьих сердца, как делают хорошие министры в подобных случаях. За восемнадцать лет, даже если они не захлебнулись или не погибли от голода, они должны были умереть, оттого что не могли расти, потому что я их плотно зашил крепкой бечевкой. Дорогой синьор астролог, вы прекрасный поэт, но вы не имитатор, не прикидывайтесь, будто умеете говорить по-тоскански; ваши – дела, а не слова; и небо умеет наделять людей великими талантами, и эти люди умеют тоже говорить такой вздор, что им смеются в физиономию. Нет, крышка, потомство Апельсинов угасло.
1
«Зеленая Птичка» является продолжением «Любви к трем Апельсинам». Потому главные действующие лица обеих фьяб совпадают с той поправкой, что по времени действия обе пьесы разделены двадцатью годами. За этот период престарелый король Треф умер, принц Тарталья стал королем воображаемой страны, называемой здесь Монтеротондо (дословно «круглая гора»). Новым персонажем является не выступавшая в «Любви к трем Апельсинам» мать Тартальи Тартальона, обозначенная как «престарелая королева Тароков» (Тароки, как сказано в примечании к «Любви к трем Апельсинам», – пятая масть в итальянской колоде карт, используемая только для игры в Тарок). Некоторые персонажи изменили свой характер и положение. Так, Труффальдино из положительного персонажа – королевского повара – стал отрицательным персонажем – колбасником, а Смеральдина из отрицательного персонажа – злой арапки – стала положительным персонажем, доброй женой Труффальдино. Бригелла, который был только придворным интриганом, стал поэтом и прорицателем, влюбленным в королеву Тартальону. Отметим новые персонажи – Зеленую Птичку, под обличием которой скрывается король вымышленной страны Террадомбры (дословно «тенистой земли»), и Кальмона, царя изваяний.
2
Дети Тартальи и Нинетты называются «потомством Апельсинов», потому что Тарталья получил Нинетту из апельсина, в оболочке которого она пребывала, вследствие волшебства Креонты (ср. «Любовь к трем Апельсинам», действие третье).
3
В Италии XVIII века было широко распространено сочинение альманахов с предсказаниями на разные дни года.