– Заблудились, – сказал Егорка, смачно харкнув. – И наших не видно.
Ребята затихли, прислушиваясь. Высоко вверху раздавали «пять» и «десять» широкими своими лапами ели. Откуда-то доносился мерный стук желны, чёрного дятла. С вкрадчивым скрипящим звуком падали комки хвои. Слюна собралась шариками на иглах можжевельника и выглядела как крупные белые ягоды, пузырящиеся от внутренних соков. Никуда не спрятаться от этой тайги, потому что она – везде.
– Эй! – завопила, сложив руки у рта, Даша. – Ау!
Её крики подхватили остальные, на разные лады, тонкими и едва начавшими ломаться детскими голосами. Никому не хотелось быть этой ночью чужеродной иглой в диком зелёном сердце, а ночь между тем спешила на всех парах.
Старый Исай вёл их едва заметными звериными тропами, которые подсказывала ему четверть нганасанской крови. Кто-то из мальчишек на привале рассказывал, что такие люди способны учуять лося за сотни метров, вступить с ним в диалог и убедить, что с рогами он выглядит, как круглый дурак, поэтому лучше бы оставить их хитрому круглолицему егерю, который, уж конечно, найдёт им применение.
– Как сквозь землю провалились, – в сердцах сказала Дашка.
– Мы, – поправил с неуместным оптимизмом Таир. – Мы провалились.
Оттопыривая большими пальцами карманы джинсов, он жевал жвачку и приплясывал, не то от предвечернего холодка, не то от букашек и жучков, что ползали у него в голове и щекотали изнутри черепушку. Даша знала, что его напускная беспечность долго не продержится. Таир будет первым, кто запаникует.
– Да ладно, что вы, – сказал Егорка, достав мятую пачку «Мальборо» и сунув рот сигарету. Перед этим он профессиональным движением отряхнул её от табачной пыли. – Зато мы теперь сами по себе. Можем делать что захотим. И вообще, мы могли уйти хоть вчера и не слушать эти дурацкие охотничьи байки. Да, парни? Есть у кого спички?
– Что-о будем делать? – в своей обычной медлительной манере спросил Данила.
Зажигалка нашлась у Даши. За то, что поделилась с Егором огоньком, она получила сигарету и тут же закашлялась, неумело её засмолив. Лицо её сохраняло озабоченное выражение.
– Нас уже ищут. Они должны заметить, что нас нет.
Несколькими часами ранее в составе группы они вышли к лесному озеру, из которого вытекало несколько ручьёв. Побросав рюкзаки и тюки, ребята принялись играть в «лягушку», соединяя плоские, идеально круглые камешки с водной гладью и, затаив дыхание, наблюдая, как одно упруго рикошетит от другого. Егорка, самый старший из парней, умудрился добросить свой камешек до противоположного берега, вызвав настоящий переполох среди лягушек. А Даша попала своей «счастливой монеткой» по наглому селезню, который улетел под общий смех, подняв тучи брызг.
Потом они вдруг остались одни, четверо детей посреди нескольких тысяч гектаров лесного массива. Что Дашка помнила наверняка, так это то, как они плелись в хвосте группы, весело переговариваясь и делясь содержимым последнего кулька семечек. Далеко впереди доносился шорох приминаемой десятком пар ног травы и звучный голос Исая. Семечки почти кончились, когда Данила, который возглавлял их четвёрку, вдруг спросил: «А дальше-то куда?»
«Как куда, дурень? – переспросил Егорка. – Шевели булками и догоняй остальных».
«Так не-ет же никого», – удивился Данилка.
Остальные сгрудились за широкой его спиной.
«Догоняй, догоняй, туша!», – кричал Таир. Он не на шутку перепугался. За тушу он мог бы отхватить, но Данилка стоял и тупо смотрел в лесную чащу, откуда не доносилось ни звука.
«Они нас разыгрывают, – заявил Егор. – Сидят по кустам. Я вижу твой длинный нос, Стёпа!»
Он подобрал с земли шишку и зашвырнул её в кусты. Длинный нос оказался корягой, лежащей здесь с незапамятных времён.
И вот, спустя два часа блужданий, они всё ещё одни.
– Мы разожжём свой костёр, – сверкнув дыркой в верхнем ряде зубов, сказал Егор. – Огромный костёр, до самой луны, и будем сидеть хоть всю ночь.
– Костёр! – воскликнул Таир. Из-за акцента первый звук у него прозвучал как «кх». Его далёкие предки жили в Казахстане, и только родители Таира знали, каким ветром его занесло в их маленький северный городок. – Мы сожжём к чертям весь этот лес! И тем, кто нас бросил, придётся спасаться бегством.
Он рассмеялся, но в его смехе явственно плясала искорка паники.
Дашка вздохнула, разглядывая мыски грязи на своих походных ботинках. Рюкзак оттягивал плечи, но сейчас она этого не замечала.
– Исай говорил, что с первыми совами мы придём к охотничьему приюту. Это должно быть недалеко, да и не так уж сильно мы сбились с дороги. Давайте попробуем.
Егор упрямо выпятил нижнюю губу, но тут в кустах, совсем рядом, зашелестел глухарь, и осознание того, что они, четверо детей, учеников восьмого класса, одни-одинёшеньки в большом лесу на пороге ночи, набросило на плечи каждому килограмм по двадцать веса, так, что даже земля горестно вздохнула под их ногами.
Самым лучшим вариантом было бы вернуться к озеру и ждать там, но вместо этого они принялись ломиться сквозь кустарник, производя как можно больше шума и предоставляя Исаю и остальным самим найти их.
– Расскажем, что за нами гналась стая волков, – сказал Егор.
– Или что нашли самолёт времён второй мировой, – подхватил Таир.
«Или как отправили на тот свет маньяка, который крадёт детишек», – едва не сказала Даша, но в последний момент передумала. Эта мысль не была пустой фантазией. Она отогнала её от себя. Дело прошлое.
– Рано или поздно Нурлат нас нагонит, – сказала она вместо этого.
Замыкать шествие должен был Нурлат, старый охотник, не расстающийся с двустволкой 12-го калибра. Он подвернул лодыжку и остался в приюте, в котором они провели прошлую ночь.
– Меня оторопь берёт от этого старика, – сказал Таир. – Лучше бы он… постойте, что это там?
Ребята встрепенулись, как воробьи, которым бросили горсть хлебных крошек, но надежда на то, что они вышли к приюту, быстро угасла. Несколько секунд они стояли в молчании, разглядывая правильной формы силуэт, занимающий добрую треть поросшей папоротником и можжевельником полянки.
– Фто что, фарай? – спросил Данила, который втихомолку стащил из рюкзака идущего впереди Егора баранку. Даша мрачно подумала, что если они действительно заблудились, эта баранка, поделенная на всех, могла бы помочь им продержаться ещё один день.
– Автомобиль, дурень, – ответил Егор, отмахиваясь от мошкары, облака которой вдруг затанцевали вокруг них. – И ещё болота. Мне кажется, мы вышли куда-то не туда. Наш браконьер ничего не говорил про болота.
– Идёмте! – Таир приплясывал на месте от нетерпения. Кепку он повернул козырьком назад, по вискам струился пот. – Пока они не уехали! Пускай докинут нас до города.
– Он брошен, – сказал Егор. – Нет там никого.
«И что он вообще делает в такой глуши?» – пробурчал он себе под нос, но Дашка услышала. Она устремилась следом за мальчишками, отгоняя растущее в груди чувство. Как дежавю, только сдобренное изрядным количеством страха. Они не должны здесь быть. Возле разгорающегося костра, над которым дядя Исай торжественно водружал котелок с чаем – да, но не здесь.
Таир, который оказался возле машины первым, издал смешок.
– Надо же, буханка.
– Я как раз проголодалась, – мрачно произнесла Даша, всё ещё неприязненно косясь на Данила.
– Нет же, дурочка. «Буханка». УАЗик.
– Давненько же он здесь стоит, – сказал Егор. – Наверное, когда-то была дорога, но потом её забросили.