Часть 1
Я всё тебе могу простить, даже моё убийство. Но плохой вкус непростителен! (с)
В большом кабинете сидели двое: генеральный директор большой компании со множеством мелких подразделений и дочерних предприятий и соискатель вакансии.
Генеральный был худощавым мужчиной, лет шестидесяти или около того, среднего роста, седой, с неярко выраженными не то кавказскими, не то семитскими чертами. А соискатель, напротив, высокий, плечистый, достаточно молодой, слегка за тридцать, с открытым лицом простоватого славянина.
Генеральный долго смотрел в анкету, лежавшую перед ним, претендента на вакансию.
– Я думаю, вы прекрасно понимаете, что я специально нашел время, чтобы с вами поговорить. Я сам давно не занимаюсь кадрами, для этого у меня есть специально обученные люди, – не сразу начал беседу хозяин кабинета. Вздохнул, пожевал губы, снова вздохнул и продолжил: – Судя по вашей анкете... Судя по анкете, вы умеете общаться с людьми. С подчинёнными людьми. Это важно.
Было видно, что хоть директор и генеральный и на общении с людьми собаку съел, но тема для него – очень животрепещущая, можно сказать, болезненная – явно готовит человека к тому, чтобы с лёгкой анестезией кинуть под поезд.
– У меня охранников полно. Народу, который может таращиться в мониторы камер наблюдения, разгадывать кроссворды и не глядя пропускать всех, хватает, а таких, которые умеют думать, не слишком много. Я бы хотел, чтобы вы согласились на директорство в одном из наших подразделений.
Комплименты генеральный расточал не зря. Мужчина в кресле напротив тут же подобрался, глаза стали колючими.
– В чем подвох?
– В людях. Точнее, в одном конкретном человеке. Его уволить не получится, потому что, собственно, ради него и создавалось данное рекламное агентство, в которое с великим трудом его удалось заманить. – Хозяин кабинета достал носовой платок, промокнул лоб, ослабил узел галстука.
Соискатель из-под опущенных ресниц внимательно следил за всеми его манипуляциями и делал свои выводы.
– Это... Это мой сын. Младший. Трудный. И дело не в том, что он не хочет работать, а в том, что с ним невозможно работать. Четыре! Четыре директора! – гендир еще больше ослабил свой галстук и снова промокнул лоб и виски. – Я бы и сам уже послал его... работать в другое место, но, знаете ли, конкуренция, а мальчик... ну если не гений, то для нашего города очень силён. Это даже заезжие столичные жители признают, да.
Хозяин кабинета встал, походил. Остановился около шкафа, открыл и извлёк бутылку «Наполеона» и две стопки.
– Я пойму, если откажетесь, – он плеснул ароматной янтарной жидкости в хрустальные коньячные рюмочки, подвинул одну мужчине. Взял свою, отсалютовал и лихо опрокинул в рот. Поморщился и занюхнул собственным галстуком. – Пойму, правда. И даже возьму в охрану, как вы и хотите, но прошу, очень прошу подумать. И опять-таки зарплата больше, чем у охранника...
– Я мало понимаю в рекламе. Еще меньше в управлении агентством, – с сомнением начал было отмазываться соискатель, но не менее лихо выпил содержимое своей рюмки.
– Ой, неделя экспресс-курса вас устроит? Я даже оплачу ваше время!
Сомнений в том, что в этом агентстве нехилая такая засада, уже не было. Но зарплата...
Милая женщина из отдела кадров, оформляя документы, смотрела на Опалихина Кирилла Леонидовича, офицера запаса, почти с жалостью, словно того на смерть посылают. И когда тот собрался покинуть кабинет, тайком его перекрестила.
Часть 2
Кирилла готовили так, словно его вот–вот забросят в тыл врага с секретной миссией.
Старичок, божий одуванчик, который провёл для Опалихина эти самые экспресс–курсы (его специально пригласили из института), научил различать билболдеры от штендеров, растр от вектора, CMYK от RGB, офсет от «цифры»* и посвятил в прочие тонкости работы в рекламе. На последнем занятии на прощание он сказал:
– Если бы все мои студенты были хотя бы вполовину так прилежны, как вы!.. В любом случае, можете считать себя моим лучшим учеником, Кирилл Леонидович. Если вдруг возникнут вопросы, которые вы не сможете решить сами – обращайтесь не раздумывая. Помогу, чем смогу!
Бухгалтерша, которая помогла Опалихину разбираться с расчетами, была еще восторженней и несдержанней:
– Кирилл Леонидович! Если вдруг не получится там работать, я жду вас в свой отдел – экономистом! – И расплакалась то ли от жалости к Опалихину, то ли от полноты чувств.
Мужчине стало любопытно: что же там за монстр такой работает, если его даже, как черта, не поминают всуе?
Хотя по большому счету ему было наплевать: хоть с тиграми работать, хоть в пасть к монстру. После демобилизации он всё никак не мог найти себе нормальное место работы: то зарплата нищенская, то хотят «то, не знаю что», то начальник – женщина. Последнего он вообще категорически не переносил.
Генеральный директор сам вызвался его подвезти к месту работы и познакомить с персоналом. Секретарша заботливо положила блистер с валидолом в его кармашек.
– Вы понимаете, он хороший, добрый и ласковый ребёнок... – пыхтя пытался подстроиться под широкий шаг Кирилла заботливый родитель. – Но в том, что касается работы... Сил моих нет! Поймите меня правильно...
– Да ничего, понимаю... – рассеянно ответил Опалихин, хотя нихрена не понимал: ни разу не был женат, детей по определению у него не могло случиться: если только случайно кто-то из его пассий забеременеет – это будет мировой нонсенс.
В большом светлом офисе пахло валерианой, корвалолом и настойкой пустырника. Одна заплаканная девушка отпаивала другую и махала перед её носом папочкой, наподобие веера.
– Весело у вас тут... – Кирилл открыл окно, чтобы избавиться от запаха. – Что случилось?
– Е… ик! Ег-гору заказ не понравился... – Несчастными глазами наиболее адекватная девушка уставилась на генерального директора. – Не могу больше! Сжальтесь!
– Девочки, девочки, ну что вы! Я тут вам директора привёл... – гендир щедро поделился с девушками валидолом, а потом, ухватив за рукав пиджака Кирилла, потащил к стеклянным дверям в другое помещение. – Вот. Вот тут вы и будете работать, Кирилл Леонидович! Сейчас я быстренько девочек отправлю собрать монтажников и печатников!
– А дизайнеров?
– А... эм... Без меня! – И быстро покинул помещение.
Опалихин услышал, как он отдал распоряжения девочкам–менеджерам и, попрощавшись, смылся.
Через несколько минут в его кабинет вошли два хмурых парня, девушка с выдающейся грудью, потом еще один долговязый тощий парень и последними прибыли девчата, распивавшие валерьянку на рабочем месте.
– Все собрались? – Кирилл обвёл взглядом собравшихся. Народ прятал глаза.
– Вы никого не забыли? – В дверях стоял парень небольшого росточка, довольно пропорционально сложенный, в черной футболке с красноречивой надписью на груди «Я вас слушаю».
________________ ___________________ _________________ ______________
Билболдеры от штендеров, растр от вектора, CMYK от RGB, офсет от «цифры» – в переводе на нормальный язык это звучит примерно так: большие щиты с рекламой (3х6 обычно) от маленьких раскладушек на асфальте, нередактируемые картинки или редактируемые в векторных программах (упрощённо), цвета для профессиональной печати и веб-цвета, массовая печать и малотиражная печать.
Часть 3
Парень как парень – Кирилл ничего монстрообразного в нём не увидел, хотя, как показывает жизненный опыт, внешность бывает очень обманчива.
– Ну, коль скоро все собрались – прошу, присаживайтесь, будем знакомиться. – Опалихин первым подал пример, усевшись в директорское кресло. Сотрудники заняли стулья, стоявшие в кабинете, но, несмотря на наличие свободных мест, дизайнер так и остался стоять у косяка. Он достал блокнотик с карандашом из заднего кармана джинсов и сделал вид, что приготовился записывать каждое слово.