Зря над тобою знаки или числа
выводит в небе тайнописью стриж,
пока в своей неповторимой жизни
отсутствуешь, беспамятствуешь, спишь…
«На перекрестке…»
* * *
На перекрестке,
где вечно визжат тормоза,
бьются машины
в неделю по два раза,
дом панельный стоит стеной,
в сотах сто обитателей
к окнам спиной
глядят в телевизор на матч мировой,
блещут глаза
у болеющих «против» и «за»,
ветер, ночь,
визжат тормоза…
«…Но прогресс…»
* * *
…Но прогресс
упаковывать мастер:
заперты в лифте, в троллейбусе,
в метро и в салоне лайнера,
закрыты в отдельной квартире,
замкнуты в роли,
однако
имеется внутренний свет
и зеркальце мысли, —
кто-нибудь этот солнечный зайчик
пусть попробует шапкой накрыть!
«— Во всем необходимо разобраться!..»
* * *
— Во всем необходимо разобраться!
— Но как тут разберешься, если в жизни,
на шаровидной шахматной доске,
тебе доступен крохотный участок
и черта с два отыщешь верный ход!
Часы твои стучат неотвратимо,
подталкивают: ну, давай ходи,
валяй, не разбирайся, — по догадке,
инстинкту, интуиции, наитью,
наудалую и напропалую,
играй вслепую — говорят, что есть
судьба, везенье — вывезет кривая,
давай ходи, не то тебя пойдут…
«Мужчина с положением…»
* * *
Мужчина с положением
хлопочет,
вверх по ступеням прет,
по степеням,
а женщина прекрасная не хочет
стареть
и глухо плачет по ночам…
Чем ты оброс?
Все совершенней средства,
а цель? Она скользнула стороной.
Как будет выглядеть твое наследство,
когда за той окажешься чертой?
Неужто было голубое детство
и молодости зайчик золотой?
«После долгой войны…»
* * *
После долгой войны,
голодухи, разрухи —
брюки клеш
и порыв в романтическом духе
молодежь,
«без конца и без краю мечта»…
Убедит ли меня площадей суета,
что сегодняшние
старики и старухи —
это та молодежь,
это именно та?
«Время жизни твоей состоит…»
* * *
Время жизни твоей состоит
из высот и пустот —
не линейка с отметками возраста,
не черта между датой рожденья и смерти,
а тобою творимая
пересеченная местность,
горный пик с твоим именем,
личный рельеф,
уходящий в туман, в неизвестность…
«За окнами холодный ветер…»
* * *
За окнами холодный ветер,
А в комнате темно, тепло.
Сегодня ночью я заметил,
Как много времени прошло…
Давно он светится неброско,
Мой огонек, мой фитилек,
Чем выше он — тем меньше воска,
А вместо неба — потолок.
Что делать? Под ногами бездна.
Когда и как скользнул на край?
Искать таблетку бесполезно.
Не спи, казнись и умирай.
Умри, и смерть тогда коснется
Лишь круга первого судьбы,
А сердце вдруг пробьется к солнцу
Птенцом из косной скорлупы.
«Поскитался, постранствовал…»
* * *
Поскитался, постранствовал,
то ли был, то ли не был узником…
Речь моя, рать моя,
что ж стою пред тобою неузнанным?
Слово стало ослушником,
то ли с воли пришел, то ль из плена…
Слишком длительное отсутствие —
это уже измена.
«Эта птица была не видна…»
* * *
Эта птица была не видна,
далеко пребывала она,
где кружилась, с кем подружилась —
думал, дело мое — сторона.
Не хотел, чтоб она прилетела,
эта птица была черна.
Верил я — разрешатся задачи,
легкий жребий, раздатчик удачи,
будет брошен еще и еще,
но однажды ночь нашептала,
что любил и жалел я мало, —
далеко и долго
печаль летала
и все-таки села ко мне на плечо…