Русский пароход «Веста» ведет бой с турецким броненосным корветом «Фетхи-Буленд»
В задачу «парохода активной обороны», как теперь называлась «Веста», входило обеспечение безопасности судоходства между Одессой, Севастополем и устьем Дуная. В команду вошли 13 офицеров, два гардемарина и 118 матросов, из которых 30 были добровольцами. Командиром был назначен прибывший из Петербурга капитан-лейтенант Николай Михайлович Баранов. Он родился в 1839 г., образование получил в Морском кадетском корпусе. До Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. служба Баранова была в основном связана с организацией военно-морских эскпозиций на международных выставках. Кроме того, Баранов прославился как изобретатель – на флоте было принято на вооружение ружье его конструкции, а в учрежденном им обществе «Гидротехник» активно внедрялись его новаторские идеи по углублению фарватеров в заливах и бухтах. В 1866–1877 гг. Баранов занимал должность начальника Морского музея.
…Вечером 10 июля 1877 г. «Веста» ушла из Одессы. К утру 11 июля пароход находился в 35 милях от Кюстенджи (ныне Констанца, Румыния). Заметив на горизонте дым, сигнальщики «Весты» предположили, что это торговое судно, и пароход пошел на сближение. Однако вскоре стало понятно, что русские моряки встретились с мощным противником – турецким броненосным корветом «Фетхи-Буленд». В восемь часов утра орудия «турка» начали пристрелку, первые снаряды упали в море за кормой «Весты». Баранов отдал приказ уходить на Одессу, одновременно удерживая противника огнем на расстоянии.
После шторма на море было сильное волнение, к тому же «Веста» маневрировала, и первых попаданий в цель турки добились только через три часа. Один снаряд угодил в правый борт, пробив его чуть выше ватерлинии, другой сделал пробоину чуть ниже ватерлинии в левом борту. На корме в щепы разнесло вельбот и левую кормовую мортиру, погиб артиллерийский офицер подполковник К.Д. Чернов. Его последними словами стали: «Прощайте! На корме не забудьте… заряжено… действуйте!» У единственной уцелевшей кормовой мортиры остались двое юных офицеров: лейтенанты А.С. Кротков и З.П. Рожественский. Когда Кротков наводил мортиру на цель, позади раздался взрыв. Сорок осколков пробили мундир, офицер был 17 раз ранен, дважды контужен, ему обожгло лицо… Но поста Кротков не покинул. Да и все остальные члены команды корабля вели себя с огромным мужеством и профессионализмом. Пожар, вспыхнувший возле крюйт-камеры, мгновенно погасили старший офицер «Весты» Владимир Перелешин, мичман Петров и гардемарин Казнаков. Командира корабля закрывал своим телом от осколков лейтенант князь Евгений Голицын-Головкин. Штурманский офицер штабс-капитан Корольков хладнокровно прокладывал курс, не обращая внимания на огонь. Матросы также выполняли свои обязанности четко – рулевые работали «как бы в обыкновенном плавании», комендоры вели огонь, не пытаясь укрыться от вражеских осколков и не пригибаясь при разрывах.
Меткий выстрел, сделанный Кротковым и Рожественским, поразил носовую часть «турка». Ответным турецким снарядом оторвало ногу у минного офицера лейтенанта М.П. Перелешина, контузило в голову Н.М. Баранова и ранило еще нескольких офицеров, в том числе лейтенанта В.П. Перелешина. А главное – был поврежден штуртрос, и потерявшая управление «Веста» беспомощно развернулась бортом к противнику. «Исправить штуртрос!» – срывающимся голосом скомандовал Баранов. Повреждение устранили за доли минуты, турки даже не успели изготовиться к последнему залпу…
Ход пятичасового отчаянного боя решил меткий выстрел, сделанный лейтенантом Рожественским. Его снаряд поразил боевую рубку «Фетхи-Буленда», и тот окутался паром. Некоторое время турки пытались продолжать бой, но гораздо менее активно, а затем вражеский корабль внезапно развернулся и лег на обратный курс к румынскому берегу. «Видя два орудия у себя подбитыми, имея в корпусе две пробоины, двух офицеров убитыми и четырёх ранеными и палубу, заваленную осколками и разорванным человеческим мясом, и, что главное, видя, что машинисты и кочегары едва держатся на ногах после пятичасового боя, я не решился энергично преследовать убегавшего быстроходного врага, тем более что он поднял какой-то сигнал и на горизонте стали показываться ещё рангоуты судов, – указывал в рапорте Н.М. Баранов. – Доносить о подвигах особенно отличившихся гг. офицеров я, по совести сказать, не могу. Как честный человек, могу сказать одно, что, кроме меня, исполнявшего свой долг, остальные заслуживают удивления геройству их и тому достоинству, с которым они показывали пример мужества и необычной храбрости».