Он схватил меня за воротник своей жёсткой кожаной перчаткой, сделанной из такого же материала, как мои, и дёрнул; у меня подкосились ноги, и я упал на колени перед ним. Был услышан шумный выдох из-под его маски, после чего он показал на меня указательным пальцем другой руки и с усмешкой сказал:
— Марсианин, а? Красный марсианин!
Я хотел было дерзко ответить, но вовремя сдержался. Лучше играть глупого немого, чем говорящего и наглого.
— Грязный юнионист! - продолжил пришелец, и они оба захохотали. Модуляторы в их респираторах так искажали их голоса, что они мне показались совершенно одинаковыми. —Где теперь твой Союз, а? Был, да всплыл, да-а-а!
Первый надрывался со смеху. Второй начал шатать меня из стороны в сторону, потом вынул свой револьвер из кобуры и приставил его к моему виску.
— Ай, лю-лю, ай, лю-лю! - говорил он, хихикая. — Ты кого это самовольно защищать вызвался? — По всей видимости, он разглядел на мне опознавательный знак оборонителя-добровольца.
— Стреляй! — сказал другой, но старший по званию на него шикнул и перестал смеяться. С серьёзным видом он отнял своё оружие от моего виска и чётко произнёс:
— Жетон.
— А-а-а? — протянул я ломающимся голосом, тупо глядя на него снизу вверх.
— Жетон, я говорю, олух. Идентификационный жетон. Паспорт, виза, магнит, лента, короче, то, что у вас используется.
Я начал шарить левой рукой в наружных карманах униформы, потом поискал во внутреннем кармане кофты и вынул оттуда титановый жетон диаметром в четыре с половиной сантиметра. Осторожно вложил его в руку пришельца. Тот поднял его и начал изучать выгравированные на нём надписи. По коду проверять он не стал.
— Гражданин, — начал читать он. — Провинция М-3, планета Сол-511... Юпитер входит? - с вопросом он обратился к товарищу. Тот, подумав, покачал головой. Старшой продолжил: — Значит, не марсианин.
Он швырнул мой жетон передо мной на песок и рубанул мне по затылку рукояткой своего оружия. Искры посыпались из моих глаз, я услышал звон в ушах и упал на бок.
— Повезло тебе, повезло, — с явной досадой произнёс пришелец. — Сегодня я стреляю только граждан великого Союза. — Пуговицы на его кобуре щёлкнули. — Будь благодарен, краснушка.
— Убить? — спросил первый.
— Всё равно подохнет, — ответил второй, отойдя на некоторое расстояние. Следующую фразу, очевидно, приказ, он отдал на том самом непонятном мне диалекте, и оба ушли вдаль, от меня, что-то приглушённо обсуждая.
Я еле пришёл в себя, но всё равно был в состоянии лёгкого шока. Они оставили меня. Меня — такого же добровольца, как и многие, — в живых. Я не верил самому себе.
Как-никак, приходилось идти дальше, ведь только движение гарантировало выживание — это заложено в природных инстинктах каждого животного. Я пошарил перед собой рукой и поднял свой жетон. Свой собственный, никем не отобранный. Потом я сам встал и пошёл. Пошёл неизвестно куда, с лёгким помутнением в голове. Пошёл вперёд, хотя я прекрасно знал, что раз те двое пришли оттуда, то там можно ждать опасность. Ноги сами меня несли вперёд. Похоже, мой разум уже перестроился на бегство, а тело всё ещё было охвачено желанием продолжать бой. Я приближался к очередной возвышенности, где песок постепенно переходил в почву. Я сообразил, что центр управления должен быть не так далеко от моего местонахождения. Оставалось лишь добраться до него.
Глава II
Когда я открыл глаза, я лежал в полутёмной каморке, в углу. Комнату сильно трясло, меня тянуло то в одну сторону, то в другую. Я приподнялся на левом локте и огляделся. Это было квадратное помещение средних размеров со стенами серого цвета с одной лампой в потолке, дающей крайне скудный свет. Меня окружали люди, находившиеся в самых разных положениях. Возможно, и не все они были людьми, но бóльшие мне показались гуманоидами. Всего в комнате было примерно сорок индивидов, но их могло быть и больше. Ничего не понимая, я принял сидячее положение и потёр лоб. Что это, думалось мне, за место, и как я сюда попал? Минуту назад, казалось бы, я всё шёл по Теитону-211, а сейчас я словно попал в центрифугу.
Справа ко мне пододвинулся некий индивид, но когда комнату в очередной раз тряхнуло, он упал на четвереньки. Поднявшись, он вполголоса обратился ко мне на Космолингве:
— Приятель, ты ранен?
Я посмотрел на него повнимательнее. Из-за плохого освещения я не смог точно разглядеть, кого он из себя представлял, но мне показалось, что он был альдебаранцем - белая, как полотно, кожа, узкие и широкие глаза, светлые волосы.
— А какое тебе, приятель, дело? — захрипел я в ответ, и вдруг вспомнил про своё плечо.