Но был и третий тип женщин. Таких характеризовали просто — бешеные суки. Слишком злобные и агрессивные создания, разве что не отрастившие зубы между ног. Такие и во время группового изнасилования могли отгрызать части тела своим мучителям, а до чего дотягивались — ломали и скармливали эндемикам. В этой тюрьме не поощрялись убийства заключённых, но как проследить за зверьём?
Прятки затянулись. Желудок завязался несколькими узлами, требуя еды. Если прятаться ещё день или два, то можно открыть для себя самое глупое достижение — умерла в Крематории от голода. Вот уж точно получится войти в историю. Но, гори оно всё в огне сверхновой, страшно. Даже в клетке с тиграми не было так страшно.
Укрытие пришлось покинуть. Как раз время ужина. Сегодня лютовали местные твари, и не все рискнут выйти из своих камер в общую столовую. Есть шанс урвать что-то питательное и вновь скрыться в своей норе. Такой себе метод отсидки, но если нет планов на будущее…
— Потерялась, красавица? — она почти вышла по извилистым коридорам к столовой, когда её окликнул этот голос, обещающий много боли.
Фогт затравленно обернулась. Несколько дней без еды сделали мелкое тело ещё мельче. В тёмных закутках этой чудовищной тюрьмы её ждали весьма очевидные монстры. Слишком много. Замученный голодом взгляд невнимательно выхватил из темноты десятерых, а сколько их на самом деле?
— Да ты не стесняйся, красивая, — на последнем слове послышались всеобщие смешки. В этих краях даже уродливая марсианская внешность становилась красивой, если принадлежала женщине или женоподобному парню. — Чё такая бледная?
— Ты, наверное, жрать хочешь?
— Ну так мы ж не звери. Иди и ешь.
— Да, мы эти… джентльмены. Знаем правила.
— Сначала бабу ужинают и потом танцуют!
От такого «ухаживания» сердце заколотилось сильнее. Она нервно сделала шаг в сторону укрытия, но и там услышала шевеление. Окружили. Теперь не выйдет сбежать или спрятаться. Фогт честно надеялась, что срок сумеет пересидеть тихо, не привлекая внимания. Хотела сохранить человечность в этом зверинце. Но против воли стала загнанным зверем. Они не оставили ей выбора, наступая всё ближе.
Правая рука сама прижалась к груди. Настало время верной комбинации, чтобы призвать на помощь своего монстра. Пять точечных касаний подушечки правильного пальца о ладонь. Безымянный — указательный — безымянный — средний — все четыре. Голова до хруста склонилась к правому плечу. Клетка распахнулась. Монстр, робевший выходить долгое время после бойни на корабле капитана, теперь уже бывшего, явил себя во всей красе…
Цена бесплатного билета с Марса — немного человечности и небольшое усовершенствование… Её она заплатила.
Фогт распахнула глаза, скатилась с койки, забиваясь в угол и угрожающе сжала кулаки. Она не сразу поняла, где находится. Слишком темно. Мрак сыграл с ней злую шутку, погрузив в слишком глубокий сон, напомнив о прошлом. Правая рука едва не отбила на автомате нужную комбинацию.
Этому её научила тюрьма — становиться главным монстром ещё до пробуждения. Неважно, кто приблизился. Союзников она не стала там заводить. После кровавого ужина, как это окрестили в Крематории, следы которого ещё долго не смогли оттереть вокруг столов в пищеблоке, её стали побаиваться. Следом грянула попытка мести за погибших, завершившаяся ещё большим количеством смертей и её невозмутимым комментарием, что неплохо было бы в номере провести уборку. Ноги по колено в крови, а руки по локоть. Физически отмываться пришлось долго. А репутацию отмыть уже было невозможно. Полтора месяца вольного выпаса своего внутреннего монстра. После пятого раза она уже не задавалась вопросом, сколько от неё самой остаётся после активации программы берсерка. Привыкла. Даже начала чувствовать себя внутри программы и понемногу руководить постановкой задач.
Но сейчас, на Дискавери, нельзя так глупо подставляться. Неизвестно, выпадет ли ещё один шанс оказаться на корабле, с которого есть хоть какая-то возможность сбежать. ПИП, словно почувствовал её эмоции, едва заметно толкнулся в кожу одиночной вибрацией.
«Скоро», — проявилось на дисплее единственное слово, от которого внутри стало теплее.
На нижних уровнях все громкие объявления старших офицеров становились неразборчивым гулом. Кажется, говорил капитан. А может, старпом. В любом случае, это не касалось тех, кто лез во все труднодоступные места, очищая худшую часть корабля. Фогт орудовала щёткой одна. Даже по приказу проверяющих офицеров её «коллеги» не могли заставить себя держаться рядом с ней дольше пяти минут. Из бешеных сук Крематории она получила статус самой лютой. В тюрьме к одиночеству прилагалась собственная койка и возможность спокойно есть в пищеблоке. Она подходила к кормушке раньше остальных, и другие заключённые после первого «кровавого ужина» предпочитали ждать, пока Фогт доест и уйдёт. Ела она быстро.