– Не думал и не думаю, – возразил Дэн. – Не думаю, что люди у которых все хорошо в жизни изменяют друг другу, твоя сестра сама спуталась с этим Максимом задолго до того как ты и Саша… впрочем в этом Дженни вся ты. Ты совершаешь никому не нужную жертву, ты отказываешь от него ради сестры, которой он на хрен не нужен и не был нужен вообще никогда. Да и она ему.
– Думаешь? А почему тогда с нахождения Маши он был так с ней заботлив, так нежен, так переживал, так упорно ее искал, почему?
– Не знаю, может быть, потому что она твой близкий человек или поможет быть, потому что она Леськина мама. Или может быть, потому что он такой же идиот, как и ты, и лезет помогать всем тем, кто даже об этом не просит. Вообще не понимаю, как вы связались друг с другом с таким вселенским чувством вины, что висит над вами каждую минут вашей жизни.
– Да, но он так резко стал ко мне холоден. Не думаешь же ты.
– Это не поэтому.
– А почему тогда? Почему я неделю гадаю о том, что случилось, что я сделала не так.
– Может лучше спросить об это у него.
– О чем?
– О том, например, что тебе действительно нужно с ним обсудить. О том, что ты чувствуешь. Почему вы ругаетесь из-за какой-то фигни.
– Это не фигня, а кадровая политика компании, которой я занимаюсь не один год.
– Да, Дженни, но тебя сейчас волнует не она, согласись, иначе вы бы давно решили все эти вопросы. А ты только бьешь его своими словами и оскорблениями, словно сможешь причинить боль, но что касается действительно важных для тебя вещей, то ты нема, как рыба, нема как твоя дурацкая фамилия и это идиот тоже ничего не замечает в твоем отношении к нему. Вот уж парочка. А охладел он резко к тебе по твоей же вине.
– Что? – возмутилась Женя.
– Ничего, ты же сказала Карине, что отец Лизы – Максим. А Карина рассказала это ему.
– Но зачем?
– А ты будто бы ни разу не предположила, что так и будет. Они же друзья, к тому же Карина ничего не знала о ваших взаимоотношениях.
Вот блин, на самом деле тогда в пьяном полубреду она придумала первую правдоподобную версию, чтобы отвести удар от друга и не выдать своей тайны. Она же не знала, что информация пойдет дальше, она же не знала, что у Саши такая ненависть к Максиму. Хотя с другой стороны… и Женя выдала:
– Ну и что? Дэн, я устала от того что Саша мне не верит все время находя поводы для того, чтобы не быть рядом. Ты, Максим, Ваня….
– О-о-о, – зарычал Денис, снова изображая взрыв мозга. – Женщина, ты рехнулась?! Ты сама этих мужчин нарисовала вокруг себя, а теперь обижаешься на то, что он в них верит. Может, следует поговорить начистоту, Немова, хотя кому я говорю. Немова и поговорить – это фантастика!
– Если у него не хватает мозгов, чтобы понять, где правда, а где ложь я ему не помощник, – сплетая руки на груди, возмутилась Женя.
– И это говорит мне человек, который работает с людьми больше 10 лет. Ты с ума сошла? Скажи ты и с сотрудниками такая нелогичная дура?
Весь, трясясь от негодования, Денис покинул кабинет, хлопнув дверью.
Женя вздрогнула на миг от грохота и закончила заявление датой и подписью. В Питере той ночью она была уверена, что Саша ее простил, что поверил ей, что ему все равно, какое было у нее прошлое. Но нет, Карина права этот кристально чистый мужчина сам не умеет прощать, выставляя людям какие-то адски завышенные и невыполнимые требования. Может быть поэтому он один. Спустя столько времени Женя наконец-то на своем опыте поняла, что такое предательство любви. Она любила, она была любима им, так невозможно ни сыграть, ни придумать. Это было пьяняще прекрасно. Но любить и строить отношения это совершенно разные вещи.
Все в ее жизни налаживается. Леська скоро окончит университет, дай бог Никита несильно отвлечет ее от учебы, мама, кажется, нашла себе новое призвание, Маша вернулась в Париж и, дай бог, тоже будет счастлива, тем боле после того как вновь обрела свой дом. Лиза растет не по дням, а по часам. Даже между Кариной и Дэном что-то происходит. Несмотря на дружескую, чем-то похожую на сестринскую ревность друга к подруге, Женя была за них рада. Все, наконец-то, налаживалось и в ее жизни все будет хорошо, все придет к своему логическому завершению, особенно когда она уйдет из этой компании и начет новую жизнь. Если понадобится, она начнет ее в другом городе. В том же Питере, раз уж он маме так приглянулся.
19.3
В дверь вежливо постучали и, дождавшись разрешения, вошли.
– В «Айсберге» не стучатся в рабочий кабинет, – устало улыбнулась Женя Карине. – В рабочий кабинет стучать считается дурным тоном.