– Слушай, дорогая, я тут подумал, ничего у нас с тобой не получится. Давай по- хорошему расстанемся.
– По-хорошему, это как?
– Давай так, я сегодня вернусь домой, а тебя там нет. Ключи опусти в почтовый ящик. Хорошо?
– Хорошо, – ответила Ася.
Через несколько секунд опять зазвонил телефон.
– Я же тебе сказала, хорошо, оставлю я тебе твои ключи, – с вызовом сказала Ася, думая, что это звонит Антон.
– Асенька, что случилось?
Услышав голос матери, Ася разрыдалась.
– Мамочка, забери меня отсюда.
Ничего никому, не объясняя, Марта, выскочила из кабинета. За ней последовал Иван.
– Марта Леонидовна, что случилось?
– Ничего. Я скоро буду, всё потом.
– Что-то с Асей? – спросил настойчиво Иван. Марта приостановилась, подумав секунду, она кивнула ему, – поехали!
Уже в машине, она позвонила Коршунову и попросила, чтобы он с Татьяной работал по плану и держал её в курсе всех новостей, – Ваня со мной, полковнику я сейчас позвоню.
Сообщив Мезенцеву о звонке Аси, Марта набрала её номер.
Она с большой дорожной сумкой ждала мать у подъезда. Она сначала смутилась, узнав Ваню, но тот, увидев зарёванную девушку, вышел из автомобиля вместе с Мартой. Ася кинулась на шею матери и заплакала. Иван, подхватив и погрузив сумку в багажник, с улыбкой сказал:
– Садись, подруга, и не плачь. Всё будет хорошо! Это я тебе обещаю.
В машине Марта не стала ни о чём расспрашивать Асю, которая прижавшись к ней, тихо плакала. Не прислушиваясь к болтовне Ивана, каждая из них думала о том, как потом всё сложится у них. Марта заметила, как внешне изменилась дочь.
– Похудела, под глазами синева, то ли от бессонной ночи, то ли… Бедная девочка, неужели, – она старалась прогнать свои подозрения, но у неё это не получалось, – а что ты ожидала, Марта Леонидовна. Ты сирота была по–настоящему. А вот твоя дочь, почему росла сиротой? Не смогла ты стать настоящей матерью, вовремя подсказать, уберечь. Хорошо ещё, что Асю окружали настоящие порядочные люди: Настя, Мезенцевы. Без их помощи, что бы с Аськой было.
Ася, словно услышала, как мать винила себя. Она крепче обняла Марту и тихо сказала:
– Мамочка, ты ни в чём не виновата. Прости меня, пожалуйста.
У Марты потекли слёзы, она нежно прижала голову дочери к себе, орошая её волосы слезами.
Они не успели подойти к своей двери, как она распахнулась, и им навстречу выскочила Настя.
– Девчонки! Не ждали?
– Настя, ты как здесь? А Мартин как? Он же болеет!
– Она за Мартина переживает. Здоровее всех. Его пригласили на симпозиум в Штаты, сразу выздоровел. Теперь ему надо серьёзно подготовиться. А я, видите ли, мешаю ему работать. Вот он и выгнал меня из собственного дома. Представляете? А что, я и вам не нужна? Аська, Мартин просил расцеловать тебя, вот так, – Настя накинулась на Асю с поцелуями.
К группе обнимающихся и целующихся женщин подошла Нинель Михайловна.
– Я тоже хочу к вам.
– Нинель Михайловна, и вы здесь?
– Так дед позвонил, я ноги в руки, собрала вкусненькое, что есть и на такси сюда. У тебя же, как всегда в холодильнике мышь повесилась? А ребёнку нужно усиленное питание. Соскучилась? Ну, иди ко мне, милая моя девочка, исхудала вся, – запричитала Нинель Михайловна.
Все немного успокоились от бурной встречи, но всё ещё продолжали сидеть на диване, обняв друг друга. Казалось, что они боялись того, что опустив руки, их дружный женский клубок опять разбежится в разные стороны. А им так хорошо было вместе. Спокойно. Надёжно. Первой пришла в себя Настя.
– Ладно, все дома. Всё хорошо! А остальное потом. Разберёмся. Аська, марш переодеваться! Марта, маршируй на свою службу, я в магазин, Михайловна, ты как? На кухню? Сегодня устроим грандиозный ужин.
– Раскомандовалась, – тихо сказала Марта, – не поеду я сегодня ни на какую службу, ко мне дочка вернулась. Всё! Сейчас Ваньку отпущу до вечера, а вечером он с Татьяной приедет на наш ужин.
– Правильно и деда захватит, – предложила Нинель Михайловна.
Уложив после вкусного ужина полковника и Ивана на «боковую», все женщины: Нинель Михайловна, Настя, Таня и Марта с Асей до зари сидели на кухне, переживая всё произошедшее с Асей и строя планы на будущее.
– Аська, и думать не смей лишать ребёнка жизни, – обнимая худые плечи Аси и прижимая её к себе, говорила Нинель Михайловна.