– Почему бы вам тогда не создать собственное государство? Без людей, насколько это вообще возможно. Не сейчас, а раньше, когда на карте было много белых пятен… Да и сейчас тоже: выкупить кусок земли, обнести стеной и основать колонию бессмертных, – я утаила, что видела такое в кино.
– Поначалу так и было! Но потом всё пошло наперекосяк, – глаза Мары затуманились. – Рай на земле – мы тридцать лет потратили только на то, чтобы выбрать место. А какие там были бархатные луга, цветущие рощи, а золотые пляжи!.. А какой город мы построили! Если бы ты только видела, Ирис, как на закате мягко светятся камни мостовых, ты бы в него влюбилась! И соседи все, как на подбор: интеллигентные, талантливые упыри, каждый что-то изобретал или сочинял, тогда это было модно. Научно-технический прогресс так далеко продвинули, что до сих пор догнать не могут – на том и погорели… – она как-то сразу поникла и замолкла.
– А что случилось-то? – меня распирало от любопытства, и я не заметила резкую перемену в голосе Мары.
– Что-что… не смогли вовремя остановиться. Облажались при запуске космического лифта, и весь остров ушёл под воду.
– Кому нужен лифт в космосе? Бессмыслица какая-то…
– Эх… – Мара вымученно откинулась на подушках – дескать, нашла кому рассказывать о высоких материях. Я упустила момент – в таком настроении продолжать разговор с ней бесполезно.
Другая тема, которую Мара старательно избегала – её смерть. Как я поняла из недомолвок и нечаянных откровений, она не раз пыталась убить себя, да и желающие помочь всегда находились – всё-таки мать вампиров, не абы кто. Мара давно забросила это дело, на своей шкуре убедившись, что убить вампира невозможно. Но я не сомневалась: в прошлом скрыты подсказки, нужно только подобрать ключ к лабиринтам памяти Мары, найти все фрагменты мозаики и сложить воедино… Увы, она давно не придавала значения почти ничему, поэтому собирать информацию приходилось по крупицам.
Но больше всего меня шокировала новость, что «самый большой зверь», на которого охотился отец Мары – это мамонт. Я всегда подозревала, что её возраст исчисляется тысячелетиями, но чтобы настолько… чёрт, я даже близко не представляю, насколько! Пришлось лезть за ответом в Гугл, и тут меня снова ждал сюрприз Теперь понятно, почему мать всех вампиров так отчаянно страдает от скуки: когда на твоих глазах вершится история, а великие цивилизации переживают взлёты и падения, приготовление крокембуша больше не кажется захватывающим мероприятием, не говоря уже о новом сезоне популярного сериала, пусть даже с рейтингом девять и три.
В тот же вечер, не удержавшись, я спросила у Мары, как она стала первым вампиром на Земле. Этот вопрос занимал меня давно, но я то ли боялась не получить ответ, то ли считала его бестактным – это всё равно, что поинтересоваться у человека с наркотической зависимостью, как он до такого докатился.
– В тот год зима пришла рано – раньше, чем обычно, – Мара отнекивалась больше для вида, словно ей самой хотелось рассказать, но приходилось соблюдать правила игры. Закрыв глаза и приставив указательный палец ко лбу, она словно выуживала воспоминания из тёмных глубин памяти – таких далёких и тёмных, что рисковала кануть в бездну. – Нам надо было спуститься в долину – успеть, пока снег закрыл перевал, иначе всё племя ждала голодная смерть. Мы шли так быстро, как только могли, почти без остановок. Дети плакали от усталости, а старики… после ночного привала кто-нибудь да не просыпался – его так и оставляли, скрюченного, прикрытого шкурой. И никто по ним не плакал: слёзы замерзали на холодном ветру, мешая смотреть, куда идёшь – если провалишься в овраг, задержишь всех, ну или не задержишь – это как шаман решит.
А я… я заболела раньше, до того, как мы отправились к перевалу. Думала, выкашляю все лёгкие, но тащилась следом за остальными. А потом бабушка сказала отцу, что я всё равно не дойду и только задерживаю их. И они… они просто оставили меня там! – столько неподдельного изумления, столько обиды прозвучало в её голосе, что я на мгновение увидела перед собой заснеженный склон и хрупкую черноволосую девочку, закутанную в звериную шкуру, с бескровными губами и широко распахнутыми глазами.