Когда тело превратилось в аккуратный свёрток и настал черёд головы, брюнетка обиженно поджала губки и отвела взгляд, словно я чем-то провинилась перед ней.
– Что? Или я должна оставить тебя здесь? Скажи ещё, что ты – примерная мать и жена, хороший человек и никого не убивала? – разозлилась я.
– Пф-ф-ф… ну конечно нет! – презрительно фыркнула она. – Скажу, раз уж начала – то заканчивай поскорей… и заточи, будь так любезна, меч. Мне есть с чем сравнивать, и это – сущее издевательство.
Мои жертвы не отличались болтливостью. Если и удавалось их разговорить, полученные сведения приходилось тщательно фильтровать в поисках крупиц правды. Самые бесполезные информаторы – это кутилы: каждый второй мнил себя графом Дракулой, видел радугу на Юпитере и умел выходить из тела, грозился прочесть мои мысли и раскрыть тайны моего развратного сердца всему миру… одним словом, их откровенно несло. Но кое-что мне удалось выяснить: история живых мертвецов восходила ко временам куда более древним, чем правление знаменитого Влада Цепеша, а у истоков стояла полумифическая мать всех вампиров. Дальше показания расходились: одни утверждали, что она давно умерла, завещав проклятие вечной жизни своим «детям»; другие, что видели её на всемирной выставке в Нью-Йорке; третьи, что она вернулась на родную планету в созвездии Дракона.
Почему я мёртвой хваткой вцепилась в эту призрачную ниточку? Кому ещё знать, как покончить с этим, как не той, с кого всё началось? Удача была на моей стороне, и я, наконец, заполучила заветный адрес.
Мать всех вампиров
Ни одна карта, ни один навигатор не находил дома по такому адресу. Но я не сдавалась и каким-то чудом отыскала его в архивах муниципальной библиотеки, на старом плане застройки города – на окраине большого парка, наспех вымаранный, но не до конца. К дому вела заброшенная подъездная дорога: если не знаешь, где искать, просто не заметишь поворот. На въезде меня встречала массивная арка, увитая дикой ежевикой; в соседних зарослях ржавели кованые ворота с вензелями. За мощной, как в психбольнице оградой, посреди одичалого сада высился двухэтажный коттедж в английском стиле – слишком вычурный, чтобы называть его домом, но слишком маленький, чтобы именовать особняком. Но самое жуткое – это тишина, от которой у меня мурашки пошли по коже, хотя совсем рядом, за парком через дорогу – оживлённая улица. Воображение разыгралось? Или так мать всех вампиров отгородилась от мира с помощью тайной тёмной магии?
Я несколько раз обошла дом вокруг, перелезла через изгородь (снятые с петель ворота на подъездной дороге – явно ловушка) и затаилась в кустах. Сердце пыталось пробить рёбра, а перед глазами вспыхивали цветные пятна – мне понадобилось полчаса, чтобы успокоиться. Пока я брала себя в руки, не произошло ничего особенного: на меня не напали летучие мыши, адские гончие или другие дьявольские отродья, словно дом вовсе не охранялся. Только в ветвях над моей головой заливалась ярко-жёлтая овсянка – и что глупой птице не спалось!
Так я просидела до трёх утра, пока в окне на втором этаже не погас свет. Затея с самого начала попахивала керосином: насчёт адреса меня могли обмануть, и здесь живёт подслеповатая бабуля, которая не знает, во что превратился сад, и любит полуночничать. А вдруг мать всех вампиров умеет читать мысли и теперь только и ждёт, когда я суну голову в капкан. Или питается силой других немёртвых… я снова и снова прокручивала всё это в голове, не снимая руки с эфеса меча – тяжесть металла умиротворяла. Я ругала себя за суеверный страх, что ночью противник сильнее (нет, ну а вдруг?!), но всё-таки промаялась до рассвета. А на деле просто оттягивала решающий миг, после которого нет пути назад.
Я старалась карабкаться как можно тише, но каждый дюйм проклятого фасада пел на свой лад: скрипел карниз, стонала деревянная обшивка, шуршал плющ. Каждый шорох бил по натянутым нервам, так что хотелось зажмурится от ужаса: теперь, наверное, не только мать вампиров слышит, как я ползу по стене её дома в предрассветных сумерках, но и весь район. Подтверждая мои худшие опасения, с дерева напротив испуганно метнулась стайка птиц.
Последний рывок, и я на месте. Перелезла через подоконник, медленно отодвинула портьеру из тяжёлой непроницаемой ткани, достала меч из ножен и приготовилась увидеть воплощение зла. Через минуту глаза привыкли к бархатному полумраку: большую часть просторной спальни занимала огромная кровать, на которой возлежала мать всех вампиров. Лицом в подушку, в короткой шёлковой сорочке, едва прикрывавшей задницу, она мирно спала, а может, только делала вид, что спит.