Александер тоже прикидывает, наверное, заходить дальше немножко рискованно. Он становится посговорчивее:
— Ну а по-вашему, красиво, когда тебя называют шелухой и шушерой, а все из-за того, что мы чуток повздорили?
— По-моему, нет, — отвечает хозяин. — Не пойму, на нее это не похоже. Вероятно, ее возмутило, что ты взялся учить ее спрыскивать опилки. Ведь она этим занималась бог знает сколько лет, еще когда был жив мой отец.
— Мне ли не знать! — восклицает Александер. — Я ж при этом был. Вы были тогда маленький, только народились. Тогда мы спрыскивали вдвоем, и хоть бы раз она мне сказала худое слово.
— Вот видишь. Так что можешь быть уверен, она не хотела тебя обидеть, — примирительно говорит хозяин. — Наоборот, она тебя всегда хвалит.
Александер:
— Да уж, вчера она меня похвалила лучше некуда!
Он снова прикидывает, о, он хитер как черт, даже еще хитрее.
— Ну да шут с ними, с ее похвалами… я останусь при одном условии: что буду от нее запираться.
Хозяин ровным счетом ничего не понимает:
— Как так запираться?
— А так. Чтоб не могла войти.
— А я-то думал, без нее в коптильне не обойтись.
— Что верно, то верно, не обойтись, — соглашается Александер. — Только я и сам много чего умею, ну а как дойдет дело до разных тонкостей, чтоб придать товару нужный цвет и запах и вкус и тому подобное, я всегда могу ее позвать.
— Хорошо, — поразмыслив, сказал хозяин, — не думаю, чтобы она возражала. Я с ней об этом поговорю. По-моему, она будет даже довольна.
Александер возвратился в гараж:
— Быстро я обернулся?
Он работал за двоих, шутил, поднося мешки с цементом, насвистывал и напевал. Его и на следующий день не покидало хорошее настроение. А еще через два дня ему надо было снова выбирать сеть и коптить лосося.
Он уговорился со старой хозяйкой, когда именно им будет удобнее всего запереться в коптильне.
XIII
О деньгах из Поллена Август так больше ничего и не слышал. А может, это всего-навсего россказни и досужие выдумки. Что ж, Августу не привыкать, жизнь не впервые обманывает его ожидания, не бросать же из-за этого строительство гаражей и прокладку горных дорог во имя прогресса и на благо людей.
Нов один прекрасный день, когда Август давно уже потерял всякую надежду и перекипел, от судьи к нему явился посыльный и напомнил об этих деньгах.
Посыльный, молодой конторский служащий, отнесся к возложенному на него поручению крайне ответственно.
— У меня в кармане письмо от начальства, — сказал он. — Как вас зовут?
Август улыбнулся и назвал свое имя.
— Правильно! Но во избежание ошибок: не носите ли вы здесь еще какое-нибудь имя?
— Подручный.
— Тоже правильно! В письме говорится о том, чтобы вы немедленно явились к нам в контору и получили важное уведомление. Желательно в течение двух дней.
Август тотчас же догадался, что деньги наконец-то пришли, он несколько приосанился, протянул руку и нетерпеливо сказал:
— Дайте мне письмо! Я и сам грамотный.
Молодой человек в ответ:
— Я хочу вам досконально все объяснить. Потому что я сам написал это письмо. Вы можете прийти между девятью и тремя, когда у нас присутственное время. Сначала вы обратитесь ко мне, и тогда я дам вам дальнейшие указания.
Августу все это надоело, он выхватил записную книжку и карандаш. Он хотел показать, что вполне владеет искусством выводить буквы, и для порядка даже надел пенсне.
— Важное письмо, говорите? — Записывает.
— Нет, я сказал не так. Я сказал, важное уведомление, а это большая разница. Я сказал, что вам надо явиться и получить важное уведомление.
Август зачеркивает и исправляет написанное.
— Так говорите, от начальства? — Записывает. Смотрит на часы: — Заодно укажу время вашего прихода! — Записывает.
— Я не предполагал, что вы настолько сведущи в такого рода вещах, — сказал молодой человек. — Теперь я вижу, что ошибался. Может быть, вы знаете также, что это за важное уведомление?
— Этого я знать не могу. Я проворачиваю столько дел, в среднем — достаточно.
— Речь идет о наследстве в Поллене или о чем-то вроде того. Это все, что я могу вам сказать.
Август махнул рукой:
— Мне в Поллене столько всего принадлежит, целая улица, кошельковый невод, фабрика, и довольно большая. Неужели государство решило прибрать к рукам мою фабрику?
— Нет, могу вас успокоить и заверить, это не так. Ну а больше я вам открыть не могу.