— Видишь, о Холли, — сказала Она, — этот народ основал город, развалины которого все еще можно видеть на равнине. Произошло это событие за четыре тысячи лет до завершения строительства пещеры. Но две тысячи лет назад, когда я увидела ее, она была точно такой же, как и сейчас. Суди сам о древности этого города. А теперь следуй за мной, я покажу тебе, какова была посмертная судьба народа, который населял Кор. — Она подвела меня к самому центру пещеры, где находилось большое круглое отверстие, прикрытое каменной крышкой, наподобие люков на лондонской мостовой, только те с железными крышками. — Видишь? — сказала она. — Что это, по-твоему?
— Не знаю.
Она подошла к левой (если стоять лицом к выходу) стене и жестом велела глухонемым поднять светильники. На стене красной краской были выведены такие же письмена, что и под изображением Тисно, повелителя Кора. Краска сохранилась достаточно хорошо, и Она перевела мне надпись.
Я, Юнис, жрец Великого Святилища Кора, пишу это на стене пещеры-усыпальницы в четыре тысячи восемьсот третьем году от основания Кора, ныне уже не существующего. Никогда более правители и вельможи не будут пировать в этих залах. Окончилось владычество Кора над миром, отныне его торговые корабли не будут бороздить все моря и океаны. Кор пал! Все наши величественные сооружения, наши города, гавани и каналы — обиталище волчьих стай, сов и лебедей, обиталище грядущих варваров. Двадцать пять лун тому назад на Кор, на все сто его городов, опустилась смертоносная туча; она принесла с собой мор великий; этот мор не щадил ни старых, ни молодых, ни богатых, ни бедных, ни мужчин, ни женщин, ни сыновей царских, ни рабов. Все они чернели и погибали. А мор все свирепствовал и свирепствовал, убивая людей и днем и ночью, те же, кто уцелел, умирали от голода. Усопших детей Кора было столь бессчетное множество, что их уже не могли хоронить по древним обычаям, а сбрасывали в большой колодец посреди пещеры. Последние остатки этого великого народа, чья слава озаряла весь мир, добрались до побережья, погрузились на корабль и отплыли на север; во всем огромном городе остался только я, жрец Юнис; есть ли еще кто-нибудь живой в других городах — того я не ведаю. В полном отчаянии, ожидая прихода смерти, пишу я это послание: империи Кора больше нет, нет больше молящихся в его святилище, опустели все его дворцы: ни царских сыновей, ни купцов, ни прекрасных женщин — все они покинули лицо земли.
У меня вырвался удивленный вздох: так впечатляюща была картина полного запустения, нарисованная в этих коряво выведенных письменах. Страшно было даже думать об одиноком старике, который описал судьбу своего некогда могущественного народа, прежде чем самому сойти во мрак забвения. Что чувствовал он, когда в своем ужасающем уединении, при тусклом свете догорающего светильника, в нескольких лаконичных строках излагал историю гибели целого народа?! Какая великолепная тема для моралиста, либо художника, либо просто человека мыслящего!
— Как ты полагаешь, Холли, — сказала Айша, положив руку мне на плечо, — уж не предки ли египтян эти люди, что отплыли на север?
— Не знаю, — ответил я. — Мир наш такой древний.
— Древний? Да, конечно. Сколько приходило могучих, богатых, славных ремеслами и искусствами народов — приходило и бесследно уходило, даже памяти о них не сохранилось. И этот народ лишь один из многих: Время пожирает все созидаемое человеком, если только он не высекает пещеры, как здесь, в Коре, но и эти пещеры могут затопить морские волны, их может обрушить землетрясение. Кто знает, что уже было на земле и что еще будет? Ведь под солнцем нет ничего нового, как написал мудрый иудей[35]. И все же, я думаю, этот народ не исчез полностью. Кто-нибудь, вероятно, уцелел в одном из их городов, а городов у них было множество. Но с юга их теснили варвары, может быть, и мои родные арабы, которые уводили с собой их женщин, чтобы взять их в жены; от могучих сыновей Кора осталась побочная ветвь амахаггеров, обитающих в усыпальницах, где покоятся останки их предков[36]. Но это лишь предположение, ибо кто может знать точно? Мое провидение не проникает так глубоко в кромешную тьму Времени. То был великий народ. Они завоевали всех, кого можно было завоевать, а затем спокойно обитали в этих скалистых горах со своими слутами и служанками, со своими певцами, ваятелями и наложницами, они торговали, ссорились, ели, охотились, спали и веселились, покуда не настал их последний час. Но пойдем, я покажу тебе большой колодец, о котором говорится в надписи. Никогда в жизни твои глаза не узрят подобного зрелища.
36
Само название «амахаггеры», кажется, указывает на любопытное смешение рас, которое вполне могло произойти вблизи Замбези. Префикс «ама» встречается в зулусском языке и родственных ему языках и означает «люди»; «хаггер» же — слово арабское, значение его «камень». — Примеч, англ. нзд.