– Доктор Витт… Элеонора. Я ценю ваши комплименты, но давайте будем откровенны. Моя академическая карьера фактически разрушена. Последний год я едва мог сосредоточиться на исследованиях или преподавании. Почему такое престижное заведение, как Академия Блэквуд, заинтересовано в профессоре, который не опубликовал ни одной статьи за последние восемнадцать месяцев?
Элеонора смотрела на него несколько секунд, затем неожиданно мягко улыбнулась.
– Потеря жены – это трагедия, профессор Фрост. Особенно при таких… обстоятельствах. Никто не может оставаться функциональным после такого удара. Но то, что вы пережили этот год, что не сломались окончательно, что продолжаете заботиться о сыне – все это говорит о вашей внутренней силе больше, чем любые академические достижения.
Дэниел почувствовал, как его горло сжимается. Он редко говорил о самоубийстве Ребекки. Большинство коллег избегали этой темы, не зная, что сказать.
– К тому же, – продолжила Элеонора, – ваша временная… пауза… в карьере делает наше предложение взаимовыгодным, не так ли? Вы получаете новое начало, а мы – талантливого преподавателя, который иначе был бы недоступен для нас.
Она открыла папку, лежавшую на столе, и протянула ему документ.
– Вот предлагаемые условия. Как я уже говорила: годовой оклад шестьдесят тысяч долларов, проживание на территории кампуса для вас и вашего сына, полный медицинский пакет. Итан будет зачислен в академию на полный пансион, с освобождением от платы за обучение. Вы будете вести курс когнитивной психологии для старшеклассников и иметь возможность продолжить свои исследования с доступом ко всем нашим ресурсам.
Дэниел просмотрел документ. Условия были даже лучше, чем она описала по телефону. Помимо базового оклада предусматривались бонусы за исследовательскую работу, страховка распространялась не только на базовые медицинские услуги, но и на психологическую помощь, стоматологию, оптику.
– Это… щедро, – сказал он, поднимая глаза.
– Мы ценим талант, профессор Фрост, – Элеонора слегка наклонила голову. – Но должна предупредить: Академия Блэквуд предъявляет высокие требования к своим преподавателям. Наши студенты – исключительные молодые люди, и они заслуживают исключительных наставников.
– В чем конкретно будут заключаться мои обязанности?
– Базовая преподавательская нагрузка – пятнадцать часов в неделю. Две группы по когнитивной психологии, одна – по экспериментальным методам исследования. Кроме того, консультации студентов по индивидуальным проектам – не более пяти часов в неделю. Остальное время в вашем распоряжении для исследований или личных дел.
Дэниел еще раз пробежал глазами контракт. Что-то в этом предложении казалось слишком хорошим, чтобы быть правдой, но он не мог точно сформулировать, что именно.
– Когда вы ожидаете ответа?
– Чем скорее, тем лучше, – Элеонора встала, давая понять, что встреча подходит к концу. – Семестр уже начался, и студенты нуждаются в преподавателе. Но я понимаю, что такое решение требует времени на размышление. Скажем… до конца недели?
Дэниел тоже поднялся.
– Могу я привезти сына, чтобы он посмотрел на кампус, прежде чем мы примем решение?
– Конечно, – Элеонора улыбнулась. – Фактически, я настаиваю на этом. Итан должен почувствовать, подходит ли ему наша академия. В конце концов, это решение повлияет на его будущее не меньше, чем на ваше.
Она проводила его до выхода, где уже ждал тот же черный автомобиль.
– Подумайте об этом, профессор Фрост, – сказала она на прощание. – Академия Блэквуд может предложить многое тем, кто готов принять ее методы и философию. Новое начало. Новые возможности. И, возможно, ответы на некоторые вопросы, которые вас беспокоят.
Дэниел пожал ее руку, чувствуя странное ощущение, как будто он только что прошел какой-то тест, о котором даже не подозревал.
– До встречи, доктор Витт.
– Элеонора, – напомнила она. – И, профессор… берегите себя. Вы нужны своему сыну.
В машине по дороге домой Дэниел не мог избавиться от ощущения, что только что пережил один из самых странных дней в своей жизни. С одной стороны, предложение Элеоноры Витт решало практически все его насущные проблемы. С другой – он не мог отделаться от чувства, что за этой щедростью скрывается что-то, чего он пока не видит.
Он достал телефон и начал искать дополнительную информацию об академии. На этот раз он копнул глубже, просматривая форумы родителей, статьи в образовательных изданиях, все, что могло дать более объективный взгляд.
Отзывы были в основном положительными – впечатляющие академические результаты, индивидуальный подход к каждому ученику. Но было и несколько тревожных нот: упоминания о чрезмерной закрытости школы, о странной атмосфере, о том, как некоторые студенты менялись за время обучения, становясь более замкнутыми, отдаленными от семей.