Скажем и еще об одной достаточно важной вещи. Многим российским монархам, проводившим или только задумывавшим преобразования, ставят в пример решительность и энергию успешного реформатора Петра I. Не избежал сравнения с великим предком и Александр Павлович. Оставим в стороне личностные характеристики этих правителей — двух одинаковых людей найти вообще сложно. Напомним лишь о различии эпох и ситуаций, в которых довелось жить и действовать Петру и Александру. Великий император, как известно, не был пионером ни в одном из своих важнейших начинаний. И флот, и регулярная армия нового типа, и мануфактуры, и подчинение Церкви светской власти, и изменения в культуре и быте подданных — всё это началось, по крайней мере, при его отце.
Петр, конечно, резко пришпорил указанные преобразования, использовав для этого грубую силу верховной власти, опирающейся на частное и государственное крепостное право, то есть, уверовав в модные тогда идеи «общего блага», поработил все сословия. Против недовольных бояр, священнослужителей, стрельцов и даже собственного сына он направил острие нового правительственного аппарата, во многом состоявшего из благодарного государю дворянства и созданной им же гвардии. Во времена же Александра I верховная власть не стала ни мягче, ни слабее — она просто «принарядилась», поскольку ей пришлось пользоваться совершенно иными идеями и решать гораздо более сложные задачи. Ведь речь пошла о постепенном и поочередном освобождении сословий из-под абсолютной власти трона, в том числе и об уничтожении крепостного права, этого фундамента петровской империи, во всех его обличьях.
Кроме того, самой верховной властью был поднят вопрос о необходимости дарования стране конституции и обязательном подчинении закону всех без исключения подданных империи. Поэтому, сравнивая правления Петра I и монархов XIX века, мы имеем дело с событиями и процессами совершенно разного порядка, лежащими как бы в разных измерениях. Инакомыслящих и прямых политических оппонентов можно, наверное, уничтожить в любой момент и в любых исторических условиях. При каких-то обстоятельствах это может принести власти желаемый результат. Но что делать с вызовами времени, ставящими перед страной прежде незнакомые задачи и требующими нетрадиционных решений? Колебания и неуверенность Александра 1 — это во многом следствие появления перед Россией таких задач и отсутствия (пусть и временного) таких решений.
Послесловие
ЗАГАДКИ УХОДА
Он родился сыном своего времени —
и вырос его пасынком.
Отъезд императорской четы в Таганрог был назначен на 1 сентября 1825 года. За полночь монарх, как уже упоминалось, приехал в Александро-Невскую лавру, отстоял молебен у мощей Александра Невского и посетил келью жившего в лавре схимника. До самых ворот монастыря он ехал с обнаженной головой, часто оборачиваясь и крестясь на собор, а при выезде из Петербурга приказал остановить лошадей и долго смотрел на покидаемую столицу, будто предчувствовал разлуку с ней навсегда.
На пути к Таганрогу нигде не устраивалось ни военных смотров, ни маневров, а свиту императора составляли 18 человек, среди которых были бывший начальник Главного штаба Петр Михайлович Волконский и сменивший его на этом посту генерал-адъютант Иван Иванович Дибич, а также два врача, певчий и несколько человек прислуги.
Дом, где царствующая чета поселилась в Таганроге, был каменный, одноэтажный и состоял из ряда небольших комнат. Александр Павлович сам расставлял в них мебель, вбивал гвозди для картин. Восемь комнат было отведено императрице и двум фрейлинам. Проходной зал посредине отделял покои Елизаветы Алексеевны от двух комнат государя: кабинета (он же спальня) и небольшого полукруглого помещения, служившего туалетной; рядом с ним находился пост дежурного камердинера. При доме был разбит небольшой фруктовый сад, в котором Александр Павлович иногда работал (жители Таганрога с удивлением наблюдали, как монарх приводил в порядок садовые дорожки). Императорская чета, спокойная и довольная, зажила тихой жизнью провинциальных помещиков; между мужем и женой наконец-то установились теплые, сердечные отношения.
В октябре 1825 года Александр принял приглашение новороссийского и бессарабского губернатора М. С. Воронцова посетить Крым, заметив в шутку, что «добрым соседям следует жить в согласии». Накануне его отъезда произошел случай, о котором позже вспоминали и сам император, и сопровождавшие его лица. Внезапно на город надвинулась огромная туча, и в комнате стало так темно, что монарх приказал зажечь свечи. Вскоре небо прояснилось и появилось солнце. Вошедший в кабинет Александра камердинер неодобрительно сказал: «Нехорошо, государь, что перед вами днем горят свечи». — «А что же за беда? Разве по-твоему это означает что-нибудь недоброе?» — «По-нашему, перед живым человеком среди белого дня свечи не ставят»{309}, — сказал камердинер.