— Совершенно точно не можем, — отозвался Севелен, возвращаясь с подносом в руках, — совершенно точно это не возможно.
Я посмотрела на Севелена — он ответил мне пустым, безжизненным взглядом. Эбрел взял с подноса бокал и протянул мне.
— Угощайтесь. Присаживайтесь, не стойте. Садитесь и пейте вино.
В голосе Эбрела исчезли последние намёки на вежливость.
— Я не буду пить с вами вино, — сказала я ему.
Эбрел поднялся хищным, резким рывком — и я попятилась. Но он всего лишь прошёл мимо. Прошёл намеренно близко, буквально дыхнув мне в лицо. Он дошёл до низенького столика и поставил на него бокал. Потом точно так же вернулся обратно. Сел и стал на меня смотреть.
— И что вы будете делать Алесия? Стоять вот так до тех пор, пока мы не прилетим на Марс? До Марса лететь два дня.
И он плотоядно облизнул свои губы.
Жизнь, что называется, меня к такому не готовила. Да, трудности у меня были, похоронить обоих родителей ещё до своего совершеннолетия — это нелегко. Узнать, что твой дом принадлежит мошенникам — нелегко. Нелегко выйти замуж за нелюбимого. Но оказаться запертой на одном корабле с двумя мужчинами, намерения которых я чётко понимала, как преступные, было ещё хуже.
— Отпустите меня, — пошептала я, чувствуя, как к горлу подступают слёзы. — Пустите!
И Эбрел рассмеялся.
— Неужели я напугал нашу бедную барышню! — воскликнул Эбрел, — Алесия, неужели вы думаете, что я собираюсь причинить вам зло?
Я всхлипнула. Потому что сказать мне было нечего.
— Вы здесь вовсе не пленница, не думайте, — продолжал говорить Эбрел, — не хотите пить вино, не пейте. Я ведь вас не заставляю.
— Спасибо, — пролепетала я, чувствуя полную безнадёжность.
— Не хотите сидеть, пожалуйста, не сидите. Можете ходить… — Говоря это Эбрел достал из кармана часы на цепочке, откинул их крышку, и посмотрел время, — как, однако, забываешься в присутствии красивых девушек! — сказал Эбрел, — увидел вас, Алесия, и всё забыл. А у меня ведь важный звонок. Севелен, у нас ведь найдётся комната для барышни Алесии?
Севелен кивнул.
— Вот и проводи туда девушку. Пусть поспит.
Севелен грубо взял меня за локоть и потащил прочь.
11. Севелен.
Я шла по коридору со стеклянным потолком, шла за Севеленом Доньяртом, который вёл меня за собой как пленницу. И мне казалось, что ничего хуже плотоядных взглядов Эбрела Доньярта в моей жизни не было и не будет.
Но нет, оказалось будет. Потому что его племянник, Севелен Доньярт, худощавый и малопривлекательный молодой человек, вёл меня вовсе не в комнату. Не туда, куда Где-то на середине пути он принялся грубо толкать меня, чуть ли не бить, я не успела решить, надо мне кричать или нет (потому что кого мне звать на помощь? Эбрела? Ведь кроме этих двоих, Эбрела и Севелена на корабле больше никого не было), я не успела решить этого, а Севелен уже до толкал меня до шлюза.
— Это скафандр! Тебе! Одевай! — крикнул Севелен, швыряя в меня тонким комбинезоном из жёсткой, грубой ткани.
— Зачем?
— Одевай, и выходи!
И он открыл внутреннюю дверь шлюза. За внутренней дверью, сделанной из узорчатого стекла, был узкий тамбур, а за ним другая, металлическая дверь, выходившая прямо в открытый космос.
— Одевай скафандр и выходи! — приказывал мне Севелен Доньярт.
— В космос? — ошарашенно спросила я.
— Да!
— Но ведь это не скафандр! — сказала я, трясущимися руками расправляя холщовый комбинезон, — Это… Это что-то другое!
— Всё равно выходи!
«Зачем?» — поражалась я, — «Для чего?» Почему этот человек желает мне смерти, да ещё и такой мучительной? Потому что вышвырнуть меня наружу сейчас, в тёмной космической пустыне между Марсом и Венерой означало верную и мучительную смерть. Я просто замёрзну там в этом тонком холщевом комбинезоне, я мгновенно задохнусь!
— Выходи в космос! — прорычал Севелен.
И тут я, наконец, закричала. Я кричала громко, так, как никогда в жизни, и кричала я с твёрдым намерением докричаться до Эбрела. Каким бы он ни был, он, хотя, бы, не желал мне смерти, по крайней мере, прямо сейчас.
— Помогите! — кричала я, — помогите!
— Заткнись! — Севелен зажал мне рот рукой, — Хватит!
И подхватив меня на руки, он вынес меня из этого коридора, и затолкнул в какую-то дверь, за которой был полный мрак.
— Тихо! — гневно прошептал мне Севелен через запертую дверь, — ни звука!
Но по коридору уже звучали уверенные шаги Эбрела.
— Севелен, что за шутки? — спрашивал его голос, — почему барышня кричит? Где она?