Даже когда пожилая пациентка геронтологического отделения разглядела в нём опасного психопата и начала предпринимать шаги для того, чтобы донести эти сведения до всех остальных, Севелен не встревожился. Он, скорее, разозлился на эту пожилую женщину, осмелившуюся подвергнуть сомнению его идеальность. И он решил ей отомстить. Он придумал, как ему казалось, идеальное преступление, он решил довести больную старушку до смерти — и ему это удалось.
И, может, это даже сошло бы ему с рук, если бы не тот факт, что Севелена никто не любил. Севелен уверен был, что окружающие ослеплены его гениальность, что они очень ценят его гениальность, но это было не так. Севелен, ослепленный своим умом (он ведь действительно был умнее очень и очень многих) и не подозревал даже, как мало его любят окружающие люди и как сильно недолюбливают. Севелен не знал, что к тому времени он успел испортить отношения абсолютно со всеми окружающими. И пусть суд не нашёл в смерти той пожилой женщины состава преступления, но сотрудникам института, в котором учился и работал Севелен, и не нужно было решение суда. Никто из них не сомневался в том, что Севелен виновен. Даже Фелиция Сеславина считала его виновным — до тех самых пор, пока в дело не ввязался Эбрел. Впрочем, даже помощь Эбрела ничего не могла поделать с общественной нелюбовью и Севелена из института выперли, навсегда закрыв ему путь в науку.
Мне сложно судит, чем руководствовался Эбрел, защищая Севелена, сам Севелен тоже этого не понимал. Не понимал, и никакой благодарности к Эбрелу не испытывал. Поэтому, убедившись, что его собственная жизнь зашла в тупик, Севелен решил украсть жизнь Эбрела, которого окружающие любили гораздо больше.
Подготовка к новому преступлению заняла у Севелена несколько лет. Он продолжал заниматься наукой — самостоятельно делать эту ему никто не мог запретить, — и под видом научной работы он приобрёл химические вещества, из которых синтезировал нужные ему препараты, а, так же, взрывчатку. Взрывчатка была нужна Севелену для того, чтобы замаскировать смерть Эбрела. Севелен пронёс взрывчатку на борт «Валькирии» и устроил там взрыв. А потом обездвижил Эбрела и расчленил его. На каждом космическом корабле есть медицинская капсула — на всякий случай. Севелен запрограммировал эту медицинскую капсулу на нужную ему хирургическую операцию, и она собрала нового человека из кусков Эбрела и мозга, костей и внутренних органов Севелена.
Ничего запредельного в такой операции не было, особенно, учитывая то, что Севелен и Эбрел были родственниками и части тела Эбрела не отторгались организмом Севелена. Проблема была в другом, после такой сложной операции организм Севелена очень долго восстанавливался бы, так же долго, как, в своё время, восстанавливался после взрыва Клим.
Но именно в этом вопросе Севелен мог дать фору любому. Потому что регенерация тканей — это было то, чем он занимался всю жизнь, и именно в этой области он достиг невероятных успехов. И Севелен этими успехами никогда и ни с кем не делился, считая остальных людей недостойными таких знаний. Поэтому из медицинской капсулы Севелен вышел уже новым человеком — человеком с лицом и мышцами Эбрела. Он вышел абсолютно здоровым, бодрым Эбрелом, которого никто и никогда бы не заподозрил в том, что он только что перенёс тяжелейшую операцию.
Дело оставалось за малым — Севелену надо было уничтожить свои собственные, ненужные уже части тела, и остатки тела Эбрела. Свои останки Севелен немножко доработал, для того чтобы они выглядели как оторванные взрывом, и после этого выбросил в космос. Лишние части тела Эбрела Севелен измельчил бытовыми приборами, расфасовал по пластиковым пакетам, положил в сумки и прикрыл собранным на «Валькирии» антиквариатом. Ведь все знали, как Эбрел любит антиквариат.