Альманах Литературная Республика №3 2013
Бояринов Владимир Георгиевич Председатель Правления Московской городской организации Союза писателей России
А как иначе
Не разбрасывайте слов,
Попадая в уши
Респектабельных ослов,
А не в божьи души.
По крупицам этот клад
Изредка берите
И тому, кто людям рад,
От щедрот дарите.
Если спросит: «Почему
Стал я вдруг богаче?» —
Вы ответите ему:
«Ну, а как иначе?!»
Божий день
День сгорает на закате,
Исчезает без следа,
Без стенаний об утрате,
О потере навсегда.
Пусть он был не самый лучший,
Пусть не чудо из чудес, —
Это же не пёс заблудший
Появился и исчез.
Время вязкое в тумане
По наитию течёт.
Может быть, в моём кармане
Дней таких наперечёт.
Оклик, брошенный на сдачу:
– Собирайся, старый пень! —
Вдруг услышу, и заплачу:
Догорает Божий день…
Молодому поэту
Пушкина убили на дуэли,
Маяковский застрелился сам,
А Сергей Есенин в «Англетере»
Всенародным висельником стал.
Под расстрел попал Васильев Павел,
Девкою задушен был Рубцов…
Ты ещё желанья не оставил
Знаменитым стать в конце концов?
Во время чумы
«Нет, не один я был на пире!..»
А. Блок
Промерцал на званом пире
Бесенятами в очах
Странный человек в мундире:
«Честь имею! Я – Колчак!
Мы встречались на Урале?
А в Иркутске – не могли?..
Ложь! Меня не расстреляли —
Под осину подвели.
Не косись. Я не помешан.
К превеликому стыду
Я повешен! Я повешен
В приснопамятном году!
Честь воздайте, как пристало
Благородному лицу:
Пощадите адмирала —
Расстреляйте на плацу…»
Я призвал на помощь Данте.
Я призвал святую рать.
Рявкнул на официанта:
«Сколько можно?.. Расстрелять!»
Вот что я учинил
Вот что я учинил:
Уложил в безразмерный короб
Всё, что я сочинил,
И отвёз в окаянный город.
Вот что я учинил,
Когда в город отвёз окаянный
Всё, что я сочинил,
Окропляя слезой покаянной, —
Вот что я учинил:
Высек искру! – и в газовом сраме
Всё, что я сочинил,
Запылало под «Взвейтесь кострами!»
Вот что я учинил
За чертою разумного риска:
Всё, что я сочинил.
В смертных муках низверглось до визга.
Вот что я учинил,
Безоружным идя на сражение.
Вот что я сочинил,
Обречённый на самосожжение.
Вот что я учинил…
Земляника
Медведь набрёл на грибника,
И в лес погнал его, пока
Грибник с обрыва не сорвался.
Он покатился кувырком,
Но зацепился пиджаком
За крепкий куст, и жив остался.
Висит над пропастью грибник
И замечает в тот же миг —
Внизу другой медведь возник —
Беда представилась двуликой.
От безысходности завыв,
Грибник увидел – весь обрыв
Усыпан крупной земляникой.
Держась одной рукой за куст,
Он плод сорвал…
Ах, что за вкус,
Насквозь пронизанный страстями!
Над пропастью,
на волоске
Подольше бы висеть в тоске
И землянику есть горстями!
Наизусть
Я собираюсь понемногу
В ту, запредельную дорогу.
Запоминаю наизусть
Любовь и радость, боль и грусть.
Но ветер памяти, как вишни,
Отряс классические вирши:
Храни меня, мой талисман… —
А дальше темень и туман.
Не за страницами былого —
Во мне сначала было слово.
Едва промолвишь: Отче наш… —
И расточается мираж.
Раковина
Инне Панченко-Миль
Я в руки взял её несмело,
Омыл волною голубой,
Прислушался, – она запела,
Зарокотала, как прибой.
В спираль закрученная туго
Из нарастающих колец
Она змеиста и упруга,
Великолепна, наконец.
Соль, перемешанная с желчью,
Со звёздной пылью и песком,
Знамение нечеловечье,
Глашатай в образе морском.
Какое тайное заданье,
Какой пронзительный намёк
С ключом к загадке мирозданья
Нам на крыльце оставил Бог!
Поэзия
01 Ветров Александр, Клин
Погоста тишина легко тоску наводит.
К любому на Земле безжалостно приходит
(Порой совсем нежданно) прощанья с жизнью час.
Вдали идёт потомок. С плохим концом рассказ,
Конечно, и ему судьба легко напишет,
Когда-нибудь и он дыхание услышит
Крадущейся старухи, которая с косой…
Просить пощады тщетно. Вот окрик властный «Стой!» —
И кончится здесь всё. Всё рушится мгновенно.
Встречает жертву тьма. С годами, постепенно
Могилу все забудут. Пройдёт один лишь век,