Основную энергию удара принял на себя щит, поглотив её. Остальная часть пришлась на боевой наруч доспеха. Клинок не прорубил его, но рука у Васима, как говорят "отсушилась". Упала плетью. Васим даже застонал от боли. И попытался нанести удар саблей, вкладываясь в него полностью. Но Иван ждал этого, он поймал клинок своим и круговым движением легко вырвал его из руки Васима. "Александра" вращаясь отлетела в сторону и воткнулась в землю. Все заворожённо смотрели на её полёт. Только Иван с Васимом не обращали внимания. Сабля ещё только летела, как Иван нанёс удар стопой в нагрудную броневую пластину доспеха Васима. Тот опрокинулся на спину. Иван мягко, словно хищный лесной кот, скользнул к поверженному противнику и направил кончик палаша ему в лицо. Он остановился в нескольких сантиметрах от глаз молодого араба. Васим смотрел на этот кончик. Верхняя часть палаша, особенно остриё, имело утолщение. Этим всегда славились хазарские клинки. Что палаши, что сабли. Да, эта особенность позволяла наносить врагу страшные раны, которые очень плохо заживали. Васим судорожно сглотнул.
- Ты проиграл, Васим. Потеря оружия и тем более, падение в бою означает только одно, смерть. В реальности ты уже мёртв. Это только в кино, лёжа можно уворачиваться от ударов, катаясь из стороны в сторону, да ещё в доспехе. Победитель получает всё. Проигравший сохраняет лицо. Ибо это был божий суд. Его исход был предрешён всевышним творцом. Значит такова его воля, Васим. - Проговорил Иван. Потом повернулся и отбросил уже ненужный щит. Подошёл к торчащей из земли сабле и взялся за рукоять. Теперь оба клинка были в его руках. Он даже почувствовал их вибрацию. Это не "Александра" проиграла. Это проиграл тот, кто ей бился. Она же осталась непобеждённой. Мало уметь обращаться с клинком, нужно ещё чтобы он принял тебя, особенно если имеет свою душу.
Тимофей Павлович смотрел на сына. Он стоял с двумя клинками в руках. Его тело покрывали капельки пота. Грудь вздымалась мощно и равномерно. Это говорило о том, что боец находиться в норме, разогретый и ещё имеет силы для повторного поединка. Старший Морозов улыбнулся.
А Иван больше ни на кого не смотрел, смотрел только на одного человека, на девушку. На ту, которую любил всем сердцем, всей своей душой. А она затаив дыхание, со слезами на глазах смотрела на него. Ей очень хотелось бросится к Ивану, обнять его за шею, прижаться к нему, ощутить его жар и вдохнуть его запах. Но нельзя. Обычаи и воспитание не позволяли ей так проявить при всех чувства. И Иван понимал это. Но зато глазами они могли сказать друг другу всё, что было на душе, на сердце у каждого из них, никого не боясь и не стесняясь.
Васиму помогли подняться. Избавили от доспеха. Кости руки были целые. Только большой кровоподтёк разливался на руке пятном. Руку ему перебинтовали, предварительно смазав заживляющей мазью. Ещё несколько дней Васим не мог владеть рукой в полном объёме. Претензий больше никто не высказывал. Необычность поединка, его не характерность впечатлили всех. И даже самого Васима, а так же его родственников.
Амана уезжала со своим отцом. В аэропорту Акиль ибн Бахит Аль Аббас сказал Тимофею Павловичу:
- Я сдержу своё слово, уважаемый Тимофей сын Павла и ты Иван сын достойного Тимофея. Приезжайте через месяц в Лангедок. Скажу сразу, что хотел, конечно же, видеть своим зятем единоверца. Но раз так угодно всевышнему, то Амана станет женой Ивану. Теперь придётся искать кого-то, кто возглавит филиал во Франции.
- Почему искать кого-то? - Спросил Иван. - А Амана? У Вас, уважаемый Акиль ибн Бахит Аль Аббас, очень талантливая дочь. Дайте ей шанс. Я уверен, она справится. Став частью нашей семьи, она всё равно останется и частью Вашей семьи. Она же Ваша дочь и никогда не перестанет ей быть.
- Амане сначала нужно закончить университет. А выйдя замуж... - Акиль замолчал, выразительно глядя на Морозовых. Тимофей Павлович улыбнулся.