Впрочем, не стоит сбрасывать со счетов Кровавого Барона. Он дулся на меня за то, что я ушла от Ноккави (эй, приятель, вообще-то, дух меня сам прогнал!). Барон играл в молчанку и подал голос, только когда мы с подругой остались за барной стойкой вдвоем.
Сперва он изъяснялся в отрывистой, односложной манере.
«Жнец козёл», – заявил этот отменно ворчливый паразит. (Такое обычно на заборах пишут).
Затем он созрел до более длинных фраз.
«Помяни мое слово, несладко тебе придется. Совсем скоро случится что-то действительно ужасное. Если бы ты не бросила Ноккави, он бы тебя выручил».
Роль оракула шла Кровавому Барону с большой натяжкой.
Заслушавшись его нытьем, я на какое-то время выпала из реальности. Сафун Тай Де меня в эту реальность вернула, потормошив за плечо и гаркнув на ухо скрипучим голосом:
– Ау! Отвисни!
Ну не выражаются так восьмидесятилетние старухи!
– Мне пора, не проводишь? Только до пешеходного моста.
Проводить до моста было не сложно, тут всего-то два квартала идти. Я опрометчиво согласилась.
Скрюченная, сморщенная Сафун Тай Де невыносимо медленно плелась по тротуару. Пришлось подстраиваться под ее шаг, чтобы не заставлять старушку бежать. Мы шли – и встречные люди обтекали нас, точно призраки. Их было довольно много. Черные, серые, одинаково безразличные, они тянулись прочь от реки, как будто кто-то велел им очистить территорию.
Может, нам тоже туда не надо? Может, там съемки фильма запланированы?
Но Сафун Тай Де уверенно ковыляла вперед, и не было похоже, чтобы она хоть капельку устала. Уже у моста, изящно перекинутого через судоходную реку, она остановилась и обернулась, пригвоздив меня к брусчатке взглядом глубоким, как вечность.
Пешеходов вокруг не было. Не тарахтели катера, не гудели сухогрузы. Стояла совершенно нетипичная для этих мест тишина. Подруга улыбнулась чему-то, кивнула и двинулась по мосту, повернувшись ко мне спиной.
Насквозь седая, в морщинах, сгорбленная под прессом прожитых лет, она шла, и время для нее неслось вспять. Она распрямлялась, молодела, седина словно бы вымывалась из волос, уступая законное место солнцу, огню, пожару.
Уже на середине моста Сафун Тай Де полностью сбросила с себя ветхую оболочку, перегнулась через ограждение, чтобы поглядеться в водную гладь. Осталась довольна косметическим эффектом и вновь обернулась ко мне – озорно, будто бы спрашивая:
«Ну и где та старуха, которая на ладан дышит? Нет ее. Нету».
Вдалеке я видела лёгкую, беззаботную девчонку, которой, как и пятьдесят лет назад, всё было нипочем.
Перевоплощение, достойное театральных премий мира, ввергло нас с Кровавым Бароном в замешательство. За каким углом прячется скрытая камера? Это розыгрыш, да? Меня надули?
Никто не спешил выпрыгивать из кустов с криком: «Сюрпри-и-из!». Сафун Тай Де – настоящая, свежая, лучезарная – стояла на мосту, тонкая, как тростинка, и ветер раздувал пламя ее волос. Народ вновь повалил через реку, так что мне уже с трудом удавалось разглядеть рыжую макушку подруги за потоками черного, серого, безразличного.
У меня к этой девчонке было море вопросов.
Кто ты такая?
Если ты, и правда, Сафун Тай Де, зачем устраиваешь представления?
Что ты хочешь этим сказать и почему не скажешь напрямую?
«Пф-ф-ф! – заворчал Кровавый Барон, поудобнее устраиваясь у меня в голове. – Как будто ты не знаешь, что и зачем. Давай-ка вместе поразмыслим, кто у нас мастер намёков? Кто горазд устраивать фокусы? Правильно, высшие».
Я затрясла головой, скидывая Барона с насиженного местечка. Глупости какие. Не может быть, чтобы подруга была одной из них.
Уже по возвращении в кофейню и мне, и Барону стало ясно: необходимо срочно заземлиться. Еще немного потрясений – и жди нас, психбольница!
Сам факт того, что я начала отзываться о себе во множественном числе, вселял опасения.
Первым делом я поставила телефон на зарядку. Сотни непрочитанных смс, еще столько же пропущенных вызовов. Мама дорогая! Популярность настигла меня посмертно.