ПЕТР. Ты, Паша, пока по лондонам и парижам ездил, забыл, какая она — родина… Малая… У нас на такой спектакль никто не пойдет.
ПАВЕЛ. Чтобы зритель пошел, нужна бомба. А эта пьеса — супербомба! И затрат — по минимуму. Никаких декораций. Четыре актрисы…
Петр нервно дергает ящики стола, находит экземпляр пьесы, бросает его на стол. Потом подливает себе и Павлу коньяк.
ПЕТР. У нас нет актрис, которые произнесут этот текст. Можем поспорить.
ПАВЕЛ. Спорим!
Чокаются. Выпивают.
ПЕТР. Водички хочешь?
ПАВЕЛ. Французы в такой ситуации говорят: «Воду — лягушкам»!
Петр отрезает еще два ломтика от яблока, один протягивает Павлу.
ПЕТР (показывает на пьесу). Паша, я тебя прошу, не надо. Возьми лучше классику.
ПАВЕЛ. Какую?
ПЕТР. «Чайку».
ПАВЕЛ. Петя, над страной стаи летают! Птичий грипп какой-то… У одного Аркадина — наркоманка. У другого Треплев в балетных панталонах. Тригорин голубой — аж синий… Еще один новатор все семейство в алкоголики записал… вместе с приходящей Заречной… Пора за постановку почетный знак давать — серебряную птичку. За «Вишневый сад» — вишенку. За «Три сестры»…
ПЕТР. Гусары, молчать!
ПАВЕЛ. Молчу…
Выпивает.
ПЕТР. А что ж ты по телевизору в передаче этой… забыл… Ты говорил, что Чехов — это бездонное море, поэтому его надо ставить и ставить…
ПАВЕЛ. Я? Говорил? (Пауза.) Говорил. (Пауза.) Знаешь, что на каждом театре высечено? «Забудь о правде, всяк сюда входящий»…
Стук в дверь. Входит Ирина.
ИРИНА. Петр Никитич, здравствуйте! (Видит Павла.) Ой!.. Добрый день. Извините… Петр Никитич, Вы нас где собираете, в репетиционной?
ПЕТР. Во-первых, спроси у помрежа. А во-вторых…
ИРИНА. Спасибо, извините. (Поворачивается, чтобы уйти.)
ПАВЕЛ. Подождите! (Петру.) Мы поспорили?
ПЕТР. Паша, я тебя умоляю!..
ПАВЕЛ (подходит к Ирине). А что? Прямо сейчас и проверим!
ПЕТР (вздохнув). Ну хорошо… Ирочка, знаешь ли ты, кто перед тобой?
ИРИНА (кокетливо). Да, я узнала.
ПЕТР. Знаменитый режиссер-передвижник. Можешь потрогать. Еще шевелится.
Ирина изображает смущение. Павел берет пьесу.
ПАВЕЛ. Видите ли, Ирина…
ИРИНА. Владимировна.
ПАВЕЛ. Ирочка, Петр Никитич уверяет меня, что ни одна актриса в вашем театре не сможет играть в этой пьесе. Почитайте нам, пожалуйста.
Ирина берет пьесу, смотрит на заглавный лист, на Павла, потом на Петра.
ПЕТР (с сарказмом). Да, Ирочка, это не шутка, это пьеса так называется.
ИРИНА (изумленно). Монологи… (Запинается.)
ПЕТР. Ну вот, проблемы даже с названием.
ИРИНА. Почему? (С выражением.) «Монологи вагины». (Переворачивает первую страницу.)
ПЕТР. Нет, не сначала. (Берет пьесу, листает, показывает место на странице). Отсюда начинай.
ИРИНА. «Вот так я и решилась разговаривать с женщинами об их…» (Молчит, потом начинает сначала.) «Вот так я и решилась разговаривать с женщинами об их влагалищах, делать „вагинальные интервью“, которые переросли в „Монологи влагалища“. Я разговаривала с двумястами женщинами. Сначала они стеснялись. Но чем дольше мы беседовали, тем труднее их было остановить!» (Кокетливо смотрит на Павла.) Ну как?
ПАВЕЛ (Петру). Вот видишь?
ПЕТР. Нет, ты дальше читай!
Ирина некоторое время читает про себя, потом решается.
ИРИНА. «Давайте просто начнем…» (Кашляет.) Водички можно?
ПЕТР. Нет у меня водички. Читай на сухую.
ИРИНА. «Давайте просто начнем с самого слова „влагалище“. Оно звучит как инфекция, в лучшем случае напоминает медицинский инструмент…».
ПЕТР (перебивает). Всё, хватит. Иди.
ИРИНА. А можно я еще почитаю?
ПЕТР. «Где твой румянец, стыд?!» Иди!.. Шекспира повторяй. Молодежь выбирает порно…
ИРИНА. До свидания, Павел Андреевич. (Уходит.)
ПАВЕЛ. Ты проспорил.