Роберт д'Артуа и Карл де Валуа провели значительную часть своих жизней в войнах. Насколько мы можем судить, им это было по вкусу. Другие капетингские принцы, напротив, принимали участие в сражениях только в случае крайней необходимости. Так было с Людовиком, графом Эврё, единокровным братом Филиппа Красивого, и Карла де Валуа, который участвовал в битве при Монс-ан-Певель, но которого чаще видели во главе посольств, чем в армии. То же самое, вероятно, можно сказать о Пьере, графе Алансонском, одном из братьев Филиппа III, и Альфонсе де Пуатье. Однако все капетингские принцы стали рыцарями. Так было не всегда: в первые десятилетия XIII века еще жива была традиция, согласно которой в церковники направляли по одному мужчине из поколение. Последнему сыну Людовика VIII и Бланке Кастильской, будущему Карлу Анжуйскому, была предназначена судьба священника, но он предпочел остаться в миру. Несколькими поколениями ранее будущий Людовик VII стал наследником короны в результате случайной смерти своего старшего брата, хотя до этого он готовился стать священником; другой его брат, Генрих, пошел по церковной стезе, став епископом Бове, а затем архиепископом Реймса[86]. Но Карл Анжуйский был последним принцем, кого предназначали для Церкви.
Возведение принцев в рыцарское достоинство отмечалось пышными празднествами, которые, пожалуй, являлись главными из тех, которые проводила строгая капетингская королевская власть: в Компьене для Роберта д'Артуа (1237), в Сомюре для Альфонса де Пуатье (1241), в Компьене для будущего Филиппа III (1267), в Париже для будущего Филиппа Красивого и его брата Карла де Валуа (1284), снова в Париже для сыновей Филиппа Красивого (1313)[87]. Празднование посвящения принцев в рыцарство могло быть связано и с другими событиями, так Пьер Алансонский был посвящен в рыцари по случаю коронации своего брата, Филиппа III, 15 августа 1271 года. Но наиболее значимым поводом для посвящения в рыцари являлось принятие или возобновление обета крестового похода, как в 1267 и 1313 годах. И это совпадение двух действ было вполне логичным. Какой новый рыцарь мог отказаться принять крест, не рискуя прослыть трусом и плохим христианином? С другой стороны, вполне вероятно, что в 1267 году Людовик IX, зная о нежелании баронства участвовать во втором крестовом походе, намеренно воспользовался атмосферой празднества, по поводу посвящения в рыцари старшего сына и нескольких десятков других дворян, чтобы идея нового обета крестового похода восторжествовала. В 1313 году, когда он посвятил в рыцари трех своих сыновей и несколько сотен других молодых дворян, намерения Филиппа Красивого, несомненно, были теми же, если только он не пытался укрепить сплоченность дворянства вокруг себя, так как в предыдущие годы не было недостатка в испытаниях. 15 августа 1284 года будущий Филипп Красивый, который в тот же день должен был стать королем Наварры в результате брака с наследницей королевства Жанной, и Карл де Валуа, который должен был стать королем Арагона, оба были посвящены в рыцари. Они были еще молоды (Филиппу было семнадцать, Карлу — пятнадцать), но будущий король обязательно должен был быть рыцарем; другой капетингский принц, их кузен Филипп Артуа, был посвящен в рыцари в тот же день[88]. Людовик д'Эврё, в свою очередь, стал рыцарем в июне 1297 года, когда королевская армия собиралась в Компьене перед началом кампании во Фландрии. Людовик де Клермон (будущий герцог Бурбонский), кузен короля, и сто двадцать молодых дворян были посвящены в рыцари по тому же случаю[89].
Для капетингских принцев, как и для любого нового рыцаря, день посвящения в рыцари является запоминающимся на всю жизнь моментом. К сожалению, мы не знаем, насколько военная подготовка была частью образования этих людей. Эти благочестивые принцы, безусловно, были обучены искусству верховой езды, обращению с оружием и основам командования войсками. Но источники ничего об этом не сообщают. В случае с Людовиком IX, который был посвящен в рыцари в возрасте двенадцати лет и сразу же столкнулся с мятежами баронов, можно предположить, что его способности к командованию поначалу были весьма ограниченными. Однако позже он принимал самое активное участие как в битве при Тайбуре, так и в боевых действиях Египетского крестового похода. "Я никогда не видел более красивого человека при оружии, ибо он выделялся высотой своих плеч над всеми своими людьми, с золотым шлемом на голове и немецким мечом в руке", — вспоминал Жуанвиль, рассказывая о сражениях в Египте в 1250 году. В какой-то момент во время сражения Людовик был на короткое время окружен турками схватившими его лошадь за уздечку, но ему удалось вырваться без посторонней помощи[90]. Внук Людовика IX, Филипп IV Красивый, также оказался окруженным врагами, вплоть до того, что его чуть не убили при Монс-ан-Певель. Довольно часто обязанности по командованию войсками возлагались на сыновей короля вполне намеренно. Во время Арагонского крестового похода, когда ему было всего шестнадцать лет, Филипп Красивый отличился командуя частью войск, а экспедиция в Наварру в 1307 году и Лионская армия в 1310 году были поручены Людовику Сварливому (родился в 1289 году) под присмотром коннетабля Гоше де Шатийона, а в 1310 году — его дяди Карла де Валуа; в августе 1314 года во Фландрии три сына Филиппа Красивого, Людовик, Филипп и Карл, командовали каждый своим отрядом.
86
Patrick Demouy, "Henri de France et Louis VII. L'évêque cistercien et son frère le roi", Les Serviteurs de l'État au Moyen Âge. XXIXe congrès de la SHMESP (Pau, mai 1998), Paris, Publications de la Sorbonne, 1999, p. 47–61.
87
Jean Richard, "L'adoubement de Saint Louis", Journal des savants, 1988, p. 207–217; Elizabeth A. R. Brown et Nancy Regalado, "La grant feste. Philip the Fair's celebration of the knighting of his sons in Paris at Pentecost of 1313", dans Barbara A. Hanawalt et Kathryn L. Reyerson (dir.), City and Spectacle in Medieval Europe, Minneapolis et Londres, University of Minnesota Press, 1991 (Medieval Studies at Minnesota, 6), p. 56–86. Les comptes ont été édités dans les t. XXI et XXII du RHGF: Robert Ier d'Artois (t. XXII, p. 579–583), Alphonse de Poitiers (t. XXII, p. 615–622); le futur Philippe III (t. XXI, p. 393–397); о посвящении в рыцари Альфонса см. также Edgard Boutaric, "Compte des dépenses de la chevalerie d'Alphonse, comte de Poitiers", Bibliothèque de l'École des chartes, t. 14, 1853, p. 22–42, и история Joinville, § 93–97; о Роберте I д'Артуа, M. Peigné-Delacourt, "Compte de la chevalerie de Robert d'Artois, à Compiègne, en juin 1237", Mémoires de la Société des antiquaires de Picardie, t. XII, 1853, p. 629–660.