Среди подопечных Дутова были портупей-юнкер Ф.И. Елисеев (окончил училище в 1913 г.), создавший позднее монументальный свод воспоминаний о кубанском казачестве периода Первой мировой и Гражданской войн, и юнкер Г.М. Семёнов (окончил училище в 1911 г.), впоследствии атаман Забайкальского казачьего войска. Уже находясь в эмиграции, последний с ностальгией писал об училищных годах: «Постановка военного воспитания и образования в военных училищах старой Императорской России была настолько хороша, что, по справедливости, она может служить образчиком и на будущее время, когда Россия освободится от оков коминтерна и станет прежней благоденствующей страной, под сенью которой находили приют и благополучие все народы её населяющие… Начальником Оренбургского казачьего училища в моё время был терский казак, Генерального штаба генерал-майор Слесарёв[221]. По своему образованию, знанию и любви к порученному ему делу это был выдающийся офицер, который пользовался большим уважением и любовью своих питомцев. Инспектором классов был учёный артиллерист, окончивший Михайловскую артиллерийскую академию, полковник Михайлов, а его помощником — войсковой старшина Дутов, впоследствии Войсковой атаман Оренбургского казачьего войска и известный деятель Белого движения. Грозой юнкеров был преподаватель математики, артиллерийский подполковник и академик Дмитрий Владимирович Нарбут — строгий педагог, исключительных знаний и дарований. Командовал сотней юнкеров Терец, Войсковой старшина Бочаров. Он также окончил Академию Генерального штаба, и потому, помимо руководства чисто строевой подготовкой юнкеров, он вёл также курс военной администрации. Тактику нам читал Генерального штаба подполковник [А.А.?] Веселаго, талантливый лектор и весёлый в компании человек. Помимо внедрения в наши головы чисто научных истин он, при случае, руководил нашим светским образованием. Воспоминания об училище уносят в даль былого величия и благополучия нашей родины и вселяют уверенность в неизбежность её возрождения»[222].
Ф.И. Елисеев также в годы эмиграции вспоминал о своём пребывании в училище и деятельности в нём Дутова:
«В течение моего трёхлетнего пребывания в Оренбургском военном училище — он был помощником инспектора классов и преподавателем тактики, топографии и конно-сапёрного дела.
Среднего роста, со спокойным, слегка одутловатым лицом, как будто с примесью татаро-монгольской крови, с плавными движениями, чуть склонный к полноте, есаул самого обыкновенного внешнего вида, он совершенно не производил впечатления — ни «выдающегося», ни даже «строевого» казачьего офицера.
Молчалив, спокоен, скуп на слова — он был скромен, а как лектор краток и точен, словно математик.
При входе его в класс отчётливая юнкерская команда «Встать! Смирно!» будто смущала его. Мягко улыбнувшись и скромно поздоровавшись: «Здравствуйте, господа!», он немедленно приступал к своей лекции.
Он не любил многословия в ответах и всегда молча слушал юнкера.
Всегда одинаково ровный и неторопливый и с юнкерами, и с офицерами, и со своими начальниками, он подкупал нас этим, выявляя себя офицером авторитетным, независимым.
Он был бессменным ктитором училищной церкви, заботливым об этой святыне и таким скромным при отправлении этих своих обязанностей, что мы — церковный хор юнкеров, подчинённый ему, — мало чувствовали в нём своего начальника, а скорее — старшего товарища.
Традиционные училищные вечера-балы, происходившие неизменно под его руководством, шли так же дружно и сердечно, без всякого применения воинской дисциплины, но словно «по-семейному», как это бывает у отца со своими взрослыми сыновьями.
И никогда и ни в чём у него не было ни повышенного тона, ни «цукания». А если что надо было серьёзное — он терпеливо расскажет, покажет, переспросит непонимающего и повторит вновь.
Всякое его распоряжение — было свято для юнкеров.
В юнкерских лагерях он проходил с нами практический курс конно-сапёрного дела. Рвали пироксилиновыми шашками всё то, что потребовалось бы на войне. И как мы восхищались, когда в реке, после взрыва фугасов, на поверхности воды появилась в большом количестве оглушённая рыба, плававшая на боку, и когда он с нами на лодке быстро бросался вперёд и круто свесившись через борт, с неподдельным юношеским задором и веселием, хватал её руками, весь заплескиваясь водой. Он тогда был среди нас самым обыкновенным человеком.
221
Слесарёв Константин Максимович (1870—03.1921) — Генерального штаба генерал-майор. Начальник Оренбургского казачьего училища (вплоть до 1920 г.). — А.Г.