— Вы, наверное, устали за долгий путь, — продолжала няня. — Может, хотите что-нибудь выпить перед ужином? Правда, выбор у нас небогат, вы уж не обессудьте.
— Это Киамо-Ко, — Пунцовый от стыда Лестар выбрался из корыта. — Главный арджиканский замок.
— Это все еще земля мигунов? — беспокойно спросила Элли.
— Что она говорит, ничего не слышу? — повернулась няня к Лестару.
— Мы себя так не называем, — возразил Лестар. —Мигуны — это обидное прозвище.
— Ой, простите, пожалуйста, я не хотела никого обидеть.
— Какая вы красивая девочка, — умилилась няня. — И ручки-ножки-то у вас на месте, и кожа правильного цвета.
— Меня зовут Лестар, — представился паренек. — Я здесь живу. Это мой замок.
— А меня — Элли. Я очень боюсь за своих друзей, Железного Дровосека и Страшилу. Они могут сбиться с пути в темноте. Прошу вас, помогите им.
— За ночь с ними ничего не случится, а утром я найду их и приведу сюда. Я сделаю все, что в моих силах. Обещаю.
— Благодарю вас. В этой стране все так добры. Ой, Левушка, Лева, ты как? Совсем плохо?
— Если бы бог хотел, чтобы львы летали, он посадил бы их в воздушные шары, — проворчал тот. — Когда мы летели над пропастью, в ней остался весь мой обед.
— Пожалуйста, проходите, — щебетала няня. — Уж как мы вас ждали. Я все пальцы стерла, угодить старалась. Чем богаты, как говорится. Так уж у нас в горах заведено: гость во двор — хлеб-соль на стол. Пройдемте, сначала умоетесь, а потом к столу.
— Спасибо, но мне нужно увидеть Восточную ведьму. Не хлопочите, пожалуйста! У вас очень красивый замок. Если на обратном пути буду проходить мимо, то обязательно к вам загляну.
— А ведьма здесь тоже живет, вместе с нами, — сказал Лестар. — Вы ее скоро увидите, не волнуйтесь.
Элли побледнела.
— Правда?
— Правда, правда, — провозгласила ведьма, стремительно спускаясь с крыльца и волоча за собой метлу. — Молодец, Уорра, хорошо сработано. Приятно видеть, что не все мои усилия пропали даром. Так ты и есть Элли? Элли Смит, чей домик имел наглость раздавить мою сестру?
— Вообще-то, строго говоря, это не мой домик, — возразила девочка. — Он даже не принадлежит моему папе Джону и маме Анне, кроме трубы и пары окон. Формально им владеет Первый государственный банк фермеров и механизаторов в городе Уичито. То есть если вы хотите пожаловаться, то обращайтесь к ним. Это очень хороший банк.
— Меня не интересует, кто владеет домом, — сказала ведьма с поразительным спокойствием. — Я предпочитаю факты. До твоего прибытия моя сестра была жива, а теперь — нет.
— Да, и вы даже не представляете, как мне жаль, — поспешила заверить ее Элли. — Честное слово. Если бы я могла, то никогда бы этого не допустила. Мне тоже очень было бы обидно, если бы на мою маму упал чей-то дом. Однажды на нее свалилась доска с крыши над крыльцом, так она весь день потом проходила вот с такой шишкой на голове и пела гимны во славу господа.
Элли поднялась, подошла к ведьме и взяла ее за руку.
— Я вам очень сочувствую, правда, — сказала она. — Я знаю, каково это — потерять близких. Года три назад погиб брат моей мамы, мой любимый дядюшка. Я тогда была маленькой, но я помню.
— Прочь от меня, — шикнула ведьма. — Терпеть не могу лживых чувств. У меня от них мурашки по коже.
Но девочка не отходила. Она держала ведьму за руку и с мольбой заглядывала ей в глаза.
— Пусти же!
— Вы очень любили свою сестру? — спросила Элли.
— Это не важно.
— Потому что я очень любила дядюшку, и когда он пропал в море, я думала, что не переживу этого.
— Что значит пропал в море? — спросила ведьма, оттолкнув от себя прилипчивую девчонку.
— Он плыл на далекие острова, но разразилась буря, корабль переломился пополам и пошел ко дну. И все, кто был на борту, утонули. Не осталось ни одной живой души.
— Так у них были души? — осведомилась ведьма, ужаснувшись от одной мысли о корабле посреди такого количества воды.
— И все еще есть. Это единственное, что у них осталось.
— Да не липни ты ко мне. Пошли ужинать.
— Пойдем, Лева, — сказала Элли.
Лев нехотя поднялся на свои большие мягкие лапы и пошел следом.
«Превратили замок в ресторан какой-то, — возмущенно подумала ведьма. — Что, может, теперь сгонять летучих обезьян к Красной Мельнице за скрипачом? Какая она все-таки странная для убийцы».
Ведьма стала придумывать, как обезоружить девочку. Только какое у нее оружие, кроме прилипчивости и детской наивности?
За ужином Элли расплакалась.
— Что, ей не понравился творог? Она хотела овощи? — забеспокоилась няня.
Девочка не ответила. Она закрыла лицо руками, и слезы закапали на стол. Лестар хотел подсесть к ней, обнять и утешить, но ведьма строгим взглядом приказала ему оставаться на месте. С досады он громко стукнул чашкой по столу и расплескал молоко.
— Здесь у вас очень хорошо, — шмыгнув носом, сказала Элли, — но я так переживаю за своих родителей. Стоит мне на самую чуточку задержаться из школы, и папа уже волнуется, а мама, бывает, так рассердится…
— Все они такие, — вздохнул Лестар.
— Ешь. Кто знает, когда ты в следующий раз сядешь за стол, — посоветовала ведьма.
Элли послушно взялась за ложку, но не выдержала и снова заплакала. Начал всхлипывать и Лестар. Песик Тото просил еду со стола, напоминая ведьме о ее недавней потере. Килиджой… Килиджой, проживший с ней восемь лет, Килиджой, чей обезглавленный, облепленный мухами труп лежит теперь на горной дороге. Погибли и все его потомки, и вороны, и пчелы, но Килиджоя ведьме было жальче всего.
— Зажгу-ка я свечку, — предложила няня.
— Свечку, печку, гречку, — согласился Уорра.
Старуха поднесла к фитилю огонь, чтобы развеселить Элли, пропела ей поздравительную песенку, какие поют на день рождения. Никто не подхватил.
Сидели молча. Ела одна няня. Лестар то краснел, то бледнел, а Элли отрешенно смотрела в одну точку на столе. Ведьма любовно поглаживала столовый нож.
— Что со мной теперь будет? — спросила Элли жалобным голосом. — Зачем я только сюда пришла?
— Няня, Лестар, ступайте на кухню, — сказала ведьма. — И заберите с собой Льва.
— Что эта злюка говорит? — спросила няня у Лестара. — И почему девочка плачет? Еда не понравилась?
— Я Элли не брошу, — заявил Лев.
— Ты что же, мне не доверяешь? А ведь мы с тобой знакомы. Ты был тем львенком, на котором ставили опыты в Шизе, не так ли? Я за тебя тогда заступилась. Будешь себя хорошо вести — еще чем-нибудь помогу.
— Не нужна мне твоя помощь, — презрительно скривился Лев.
— Понимаю. Зато ты можешь кое-чему меня научить. Например, дан ли Зверям разум от природы или зависит от воспитания. И если зависит, то насколько. Ты ведь рос один, сиротой? А потом я заберу «Гримуатику», эту проклятую рукопись, этот памятник древности, этот «Молот ведьм», этот «Некрономикон», и уйду отсюда, а ты будешь меня охранять.
Лев вдруг так рявкнул, что все, даже Элли, подпрыгнули на стульях.
— Похоже, будет гроза, — озабоченно сказала няня, глянув в окно. — Пойти, что ли, снять белье.
— Я сильнее тебя, — угрожающе рычал Лев. — И Элли одну с тобой не оставлю.
Ведьма молнией нагнулась и подхватила с пола собачку.
— На, Уорра, пойди, брось его в колодец, — сказала она.
Уорра недоуменно посмотрел на хозяйку, но взял повизгивающего Тото под мышку и направился к дверям.
— Нет, нет, не надо! — вскрикнула Элли. — Не троньте его!
Лев сорвался с места и бросился за обезьяной. Элли тоже поднялась, но ведьма схватила ее за руку.
— Закрой дверь на кухню, Лестар, — приказала она. — Чтобы нас не потревожили.
— Пожалуйста, не обижайте Тотошку, — плакала Элли. — Он ведь ничего плохого вам не сделал. Пожалуйста, я сделаю все, что вы скажете, только верните мою собачку. — Она повернулась к Лестару. — Спасите его, умоляю. У Льва же не получится.
— Что, уже нести десерт? — оживилась няня. — У нас есть пудинг с карамельной подливкой. Пальчики оближешь.
Ведьма потянула Элли к лестнице. Неожиданно Лестар подбежал и схватил девочку за другую руку.
— Отпусти ее, старая карга.
— Честное слово, Лестар, — устало вздохнула ведьма. — Ты выбираешь самое неудобное время, чтобы проявлять характер. Не позорь своей показушной храбростью ни меня, ни себя.
— Обо мне не беспокойся, лучше спаси Тото, — сказала Элли. — Пожалуйста, Лестар! И если что случиться, позаботься о Тото. Ему нужен дом и добрый хозяин.
Лестар нагнулся к ней и поцеловал. Элли отшатнулась к стене от изумления.
— Господи, — простонала ведьма. — За что мне такое наказание?