– Анечка, не нужно. Я сам! – Огромная лапища Игоря накрывает тонкие пальцы, блик от дорогой запонки слепит глаза. – Ты слишком балуешь Яну, но, так и быть…
Он отпускает маму, лезет за бумажником, сокрушается:
– Черт, нет купюр мельче… – И отчехляет мне в десять раз больше.
На фоне новых оранжевых бумажек мелочь, оставленная мамой, кажется жалкой.
Мама часто моргает, благодарно смотрит на Игоря, словно узрела божество.
Я отворачиваюсь. У меня нет аппетита.
Игорь провожает маму в прихожую, оттуда раздаются чавкающие звуки поцелуев, приглушенные стоны и возня, а к моему горлу подкатывает тошнота.
Ссутулившись, разглядываю свои бледные руки, и они дрожат.
Может, мне показалось?
Сегодня он был вполне мил…
Игорю тридцать семь лет, он все еще причисляет себя к современной молодежи – часто ездит в офис на дорогом байке, одевается стильно, не пропускает громких кинопремьер, повернут на вселенной «Звездных войн», коллекционирует виниловые пластинки.
Однако в присутствии мамы у Игоря активируется режим «заботливый папочка»: он запретил мне возвращаться домой после десяти, употреблять алкоголь даже в малых количествах, а еще – категорически – приводить сюда друзей. И мама с легкостью согласилась с этими требованиями.
Зоя уверена, что это нормально: ее родители относятся к ней намного строже, она же с жаром убеждала меня, что я предвзята…
Но однажды, в приступе «разговоров по душам», Игорь сказал, что не хочет прослыть засранцем из-за рамок, в которые пытается меня загнать.
«Ты в опасном возрасте, Яна. Недавно потеряла отца, можешь наломать дров. Я сам был таким – колючим, сложным… Ты еще будешь благодарна мне, бла-бла-бла…»
А еще он, подмигнув, сказал, что любой ультиматум при желании можно обойти.
Я не поняла тогда, о чем он.
Не захотела понять. Не подала виду.
Ведь еще во время отдыха в Праге он постоянно лез ко мне с расспросами, и мама радовалась – между чокнутой дочкой и ее «принцем на белом коне» все же установился контакт.
Его манеры – ладонь, слишком надолго задержавшаяся на плече, объятия при любом удобном случае, пристальные взгляды и двусмысленные выражения – бесили, раздражали и пугали, но я бодро и непринужденно с ним общалась. Ради того чтобы мама оставалась счастливой.
Игорь возвращается в столовую и, одним глотком прикончив кофе, встает рядом.
Я напрягаюсь так, что немеют мышцы, в панике поднимаю голову, но он лишь двигает деньги поближе:
– Возьми их, ладно?
Ухмыляется и скрывается в дверях.
Темные мушки и яркие звездочки роятся перед глазами, мне не хватает воздуха, возмущение и злость не вмещаются в душу.
«Папочка» искренне заботится обо мне? Или покупает мое молчание?
Тошнит. Тянет блевать.
Долго раздумываю над произошедшим и никакого выхода не нахожу.
Быстро сгребаю бумажки со стола, комкаю их в кулаке и срываюсь с места.
Глава 3
Утренний парк в будни представляет собой унылое зрелище: жирафы, лошадки и слоны скучают на выключенной детской карусели, замершее колесо обозрения скелетом древнего ископаемого возвышается над соснами, музыка из динамиков эхом разносится над безлюдными дорожками и улетает в пустоту.
Я пришла сюда проветрить мозги – раскинув руки, полулежу на деревянной скамье и наблюдаю за колыханием иголок на шершавых ветках.
Папа любил это место и раньше; когда приезжал в наш город, обязательно приводил меня сюда. Сажал на плечи и уносил далеко-далеко, туда, где асфальтированные тротуары терялись в холодном сумраке леса.
Но мне не было страшно: мой лучший друг, надежный и добрый, мог победить самых злых колдунов и защитить от коварной Бабы-яги.
Мы долго бродили по мхам и прелой хвое, набивали карманы шишками, слушали пение птиц и пели. Громко и звонко пели, и мне чудилось, что сквозь темные кроны нам улыбается и подпевает само солнце.
По брусчатке ползают сонные муравьи, шурша шинами, мимо проплывает велосипед со спортсменом, затянутым в черный велокостюм.
Ночной дождь принес долгожданную прохладу.
Продавцы гелиевых шаров, мороженого и попкорна праздно слоняются вдоль красочных лотков, перекрикиваются друг с другом и громко смеются. Тут сплошь молодежь – студенты и школьники, трудоустроившиеся на лето.
Поодаль, у будки билетных касс, тайком курят двое в ярких жилетах работников парка – невысокий рыжий парнишка и…
Кит. Придурок Кит.
В ужасе вздрагиваю, но подавляю желание сбежать.
Интересно, кто же принял на работу эту одиозную личность?