Поддых. С ебанного размаха.
— Толиус, — почти шепотом осознает Драко.
И теперь у него ломаются кости от каждой буквы имени этого урода. Малфой рычит и дергается, но веревки сильнее впиваются в кожу. Жгут до мяса.
— Вижу ты запал на эту грязнокровку, — рыжий гогочет, бьет локтем своего дружка, чтобы он подхватил его градус веселья.
— Ты пал в моих глазах окончательно. Ебать эту шваль? Грязнокровку, которой вообще не должно существовать в нашем мире? — он отстраняется от полу мужчины, полу женщины и приближается к пленнику. Захватывает своей огромной пятерней волосы Малфоя и оттягивает голову назад и приближает свое лицо к нему, делая глубокий вдох. — Мерзость, ты даже пахнешь ей.
«Держать удар, без единой эмоции»
Драко плюет прямо в лицо. Слюна в перемешку с его почти мертвой кровью липким пятном застывает на черной бороде.
Хохот. Глубокий такой. Гортанный. Малфой смотрит, как летит в лицо сжатый кулак громилы и, сука, держит удар. Без единой эмоции, как, блять, учил отец. Почти не больно. Он сплевывает теперь уже на пол. Плюнул бы еще раз в его рожу, но тот отошел.
— Скоро Толиус вернется и убьет тебя, красавица, — рыжий, пританцовывая, крутится вокруг сообщника. — Тебе не больно, Бурый?
«Значит громилу зовут Бурый», — думает Драко, хотя ему совершенно наплевать на эту информацию. Ему ужасно хотелось пить. Смочить сухую глотку. Протолкнуть ком под названием «мертва».
Грейнджер не может. Не может вот так взять и умереть, она обещала ему. Обещала, что будет рядом. Ее метка на шее горит. Он молится всем богам, чтобы она увидела, где он. Но Гермиона не приходит. И это страшно. Страшно представлять, что Толиус смог сделать то, что захотел. И вдруг Драко не верит в Бога… Просто перестает.
Нужно думать. Нужно, мать его, думать! Нужно найти способ избавиться от пут. Он отдирает мысли со стенок мозга, по кускам старается собрать во что-то целое. Вменяемое. И вдруг его осеняет.
— Он пообещал вам, что поможет вам сбежать? — Драко не узнает свой голос. Вот настолько он был зол.
Рыжий вдруг замирает на месте. Смотрит зелеными глазами, как змей. Щурится. Думает. И Малфой понимает, что попал прямо в точку.
— Вы такие идиоты, если поверили ему, — ложь слишком легко срывается с языка. Так легко лгать, когда уже нечего терять. — Я был там, когда вас ловили. Я видел, что он делал. Слышал, что он говорил.
Смеется так уверенно. Надменно. И внутри него шипит: «давайте, ешьте наживку, прямо с червем»
И крючок пронизывает щеку.
— О чем ты? — Бурый хмурится.
— Ты думаешь, Толиус, который ненавидит Пожирателей так сильно, что пошел на преступление против Аврора рискуя всем, вдруг будет помогать вам сбежать? Только ради того, чтобы вы меня здесь подержали, забавляя вашими пидорскими разговорчиками?
Жри и глотай.
— Грубо! — обиженно, говорит рыжий.
— Замолчи, Фокс. — Бурый отодвигает друга в сторону и вновь нависает над Драко. — Что ты имеешь ввиду?
Это самый отчаянный шаг сейчас. Ложь, которая либо сработает, либо нет.
— Когда он проник ко мне в Мэнор, перед тем, как вырубить меня, он сказал, что сегодня прикончит всех Пожирателей. — Драко даже не уверен был ли это Толиус, когда его ударили сзади. — Ты действительно думаешь, что вы пожмете руки и разойдетесь? Тогда ты настолько тупой, что мне глаза выколоть хочется.
Его голос твердый, уверенный, что он почти сам верит в свои слова. Грозный и грязный. Таким голосом детям говорят: не подходи, не бери конфеты у незнакомцев. Таким голосом запугивают. Таким голосом в суде произносят «виновен».
Жри и глотай!
И чтобы не сбавлять обороты, Малфой продолжает:
— Давайте, как в старые добрые. Сразимся честной дуэлью. Или Пожиратели растеряли весь свой дух и начали полагаться на тех, кого раньше презирали?
Глотай, мразь!
— Фокс, развяжи его, — Бурый кивает головой в его сторону. Тупой и доверчивый.
Рыжий театрально прикрывает рот. И отнекивается.
— Но…
— Развяжи его, я сказал!
И он выходит из тесной комнаты наружу. Когда открывается дверь, Драко замечает, что на улице темно. Фокс достает из кармана палочку Малфоя и кидает ее куда-то в угол. Вздергивает подбородок и уже на выходе из дома снимает заклятием веревки и исчезает в ночи.
Задеть самооценку громилы оказалось проще, чем обмануть его. Драко растирает запястья, ведет плечом, проверяя степень его травм. Болит только рожа, а сердце заглохло к херам. Не думать о ней. Не думать о ней. Не позволять себе даже представить ее мертвые глаза. Нет. Он что-нибудь придумает. Нужно сначала убить этих уродов.
Палочка теплая. Он чувствует магию в себе. Силы есть. Нужно просто разозлиться.
Он толкает дверь от себя и щурится. Воздух влажный от густого тумана. Еще ночь. Впереди ничего не видно, он решает ориентироваться на этот пустой сарай позади. Тишина, даже ветра нет.
Драко прикладывает палочку к метке. И ничего. Ждет секунду, вторую. Гермиона не появляется. Черт возьми, только живи!
Он бежит в сторону, смотря прямо под ноги. От тумана не видно ничего в метре от него. Слышит где-то вдалеке шаги. Кто-то из них бежит в том же направлении. Малфой почти врезается в дерево. И прислоняется к нему спиной, стараясь дышать ртом, сдавливая грудь, чтобы не выдать себя.
— Красавчик, ты где-е?
Это Фокс. Он слева. В метрах десяти от него.
— Остолбеней!
Драко понимает, что промахнулся, когда слышит противный смех рыжего, который убегает дальше. И моментально блокирует заклятие летящее в него, припечатываясь к дереву. Малфой нагибается и меняет положение, старается беззвучно ступать по траве.
— Далеко не убежишь! Далеко не скроешься! — его голос напоминал свихнувшуюся тетку. Такой же мерзкий тон, как у нее. — Мы под куполом. И снять его может только один из нас! Отгадай, кто?
Малфой крадется в сторону, каждый раз оглядываясь, пытаясь понять где второй. Но Бурого не слышно. Сукин сын спрятался где-то или просто выжидает, когда Фокс измотает его, чтобы самому добить.
«Не дождетесь»
Драко с силой кусает губу. Жертвует кровью и болью, чтобы заглушить Гермиону в своей голове. Значит из-за защитного заклинания, он не может призвать ее. Поэтому она не «слышит». Эта маленькая капля превращается в надежду. Малфой скулить хочет, от желания, чтобы она была в порядке.
Он двигается вглубь леса. Замечает, как здесь туман будто мягче. Рассыпчатее. Обзор увеличивается на несколько метров. Как только он заносит ногу, чтобы сделать шаг, замирает прямо у ствола дерева. Впереди мелькает рыжее что-то. Фокс бегает от дерева к дереву. Он опускает голову вниз, прямо на камень размером с кулак. И он не может проебать этот шанс. Движения аккуратные, почти беззвучные, лишь шорох ткани рубашки слышимый только ему.
Фокс в вприпрыжку отдаляется дальше. Малфой делает глубокий вдох и кидает камень прямо в дерево, которое близко к рыжему. Гулкий звук размозженной коры и ублюдок стреляет туда прямо непростительным.
Этого достаточно.
Достаточно, чтобы вытянуть палочку и крикнуть выдавая себя.
Секунда, вторая. Как в долбанной замедленной съемке. Фокс поворачивает голову в его сторону и Драко стреляет Авадой.
Момент.
Фокс слишком поздно понимает свою ошибку. И слишком поздно трансформируется в лису.
Тушка зверя падает замертво на землю.
Драко смотрит вверх и видит, как трещинами появляются очертания защитного купола.
«Отгадай, кто?»
Купол зачаровывал рыжий.
Он бежит к нему, ослепленный яростью, совсем позабыв об опасности.
Которая неслась навстречу.
Он тянется кончиком палочки к метке, чтобы призвать Грейнджер но его сбивают с ног огромное нечто. Малфой теряет взор и хрипит от того, как сильно его вдавливают в траву. Чудище нависло сверху оправдав свое имя.
Бурый оказался огромным медведем. Таким же анимагом, как Фокс.
Драко дергается, но все бессмысленно. Его рука прижата лапой. Он смотрит смерти прямо в клацающую пасть. Слюна капает бешенством. Пузырится. Медведь склоняет морду прямиком в изгиб шеи Малфоя.