Туфли, конечно, девушки не стали снимать, туфли на длинных каблуках — самое важное, и, если их снять, то все равно, что прибавить в весе сто килограммов и одновременно уменьшиться в росте на двадцать сантиметров.
— Чешусь вся, в одежде вши, – Isabelle подпрыгивала, в надежде, что насекомые от ее прыжков свалятся на землю. – Ты всегда права, моя милая Virginie, без одежды ходить гигиенично.
«Отвратительно носить это, – блондинка быстро писала на доске. – Зачем люди себя уродуют.
Жизнь дана человеку, чтобы он хвастался собой, а не прятал тело под одежду». – Блондинка в негодовании трясла головой, старалась уйти как можно быстрее, и как можно дальше от пасущихся свиней и обнаженного пастуха.
Isabelle подхватила его полевую сумку, засунула в нее свой гимнастический костюм.
— В туфлях на высоких каблуках невыгодно ходить по мягкой земле, но мы вытерпим, - через сто метров Isabelle прикусила губу от боли. – Смотри, зайчик.
«Он обворожителен», – блондинка графиня захлопала в ладоши и замычала.
Она не написала, что зайчик обворожителен, но это и так понятно по радостной улыбке графини.
Час девушки безуспешно пытались погладить и потискать пушистика, но он шаловливо отпрыгивал.
Наконец, животное насытилось зрелищем беспомощных девушек, и убежало.
— Не люблю зайчиков, которые не даются в руки, пусть даже зайчик выглядит, как душка, – Isabelle надула губки.
Девушки присели под раскидистым платаном.
«Когда же придут и все нам принесут», – блондинка Virginie уверена, что все в мире ей должны.
— Обязан появиться рыцарь или хотя бы купец, который нас накормит, даст денег и без приключений сопроводит до нашего корабля, – Isabelle согласилась с блондинкой.
С Virginie не согласиться невозможно, настолько наивная, но в то же время уверенная она в себе.
«Придут», – графиня погладила зеленую спинку кузнечика.
Если зайчик не дается, то кузнечит получит всю ласку, которая предназначалась пушистику.
Но Isabelle ничего не ответила графине.
Гимнастка положила голову ей на колени и сладко спала.
«До встречи с девушками на корабле, я не потерпела бы ничью голову у себя на коленях, – блондинка графиня чувствовала, как по ее великолепному телу разливается доброта. – Неужели, я меняюсь. – Блондинка в ужасе потрогала свой носик, затем погладила себя по головке. – Нет, не меняюсь, хотя моя жизнь начинает напоминать пушистого зайчика.
За короткий срок я побывала два раза в плену, два раза на необитаемых островах, получила в награду от самой себя самой себе огромный чистейший голубой бриллиант величиной с небольшую дыню или кокосовый орех. – Virginie ласково погладила неимоверно большой бриллиант на цепочке на шее. – Слышу по ночам голоса, отвечаю вздохами на вздохи.
Но никак не доберусь до сокровищ пиратов на острове Гоф, словно злые невидимые привидения тянут меня в другую сторону», – блондинка оглянулась по сторонам, но привидений не увидела, лишь только заинтересованные морды диких зверей торчали из кустов.
Звери с любопытством смотрели на двух диковинных зверюшек – блондинку Virginie и гимнастку Isabelle.
Virginie почувствовала, что у нее светлеет в глазах, приближался голодный обморок, в голове зазвенели серебряные колокольчики.
Блондинка подумала, что, если перестанет дышать, то обманет обморок, и он пройдет стороной.
Она зажала двумя пальчиками носик и постаралась не дышать.
Последнее что она видела перед погружением в искусственный сон, это паническое выражение на морде волка.
— Вставай, графиня, нас ждут великие дела, – Isabelle ладошкой легонько хлопнула подружку по щеке, надеялась, что пощечина выведет блондинку из комы. – Нет, по щекам ладонями бьют только нехорошие люди.
От ладоней на великолепной мраморной коже Virginie останутся красные пятна, а это недопустимо для красавицы. – Isabelle сменила тактику и начала делать подружке искусственное дыхание изо рта в рот.
Гимнастка не знала, что может добиться поцелуями, и не уверена, что ее поцелуи именно такие, которые выводят из комы.
Тем не менее, блондинка графиня очнулась.