Что ж, на этом вводная часть нашей книги заканчивается, и мы вступаем в тот чудесный мир, где
Глава вторая. Первые богатыри: Волх, Микула,
Святогор
За два столетия изучения былин стало понятно, что в их содержании отчетливо выделяются несколько временных слоев. Эти слои определяются по тем или иным реалиям в текстах былин, например «немецкие трубочки», или прицелы, которыми по воле сказителей пользовались, оказывается, русские богатыри, явно относятся к XVII веку или более позднему времени, и по характеру богатырских подвигов.
Скажем, победа над змеем – главный подвиг Добрыни Никитича – восходит к древнейшему слою преданий об обустройстве мира: ведь змей во многих культурах и традициях олицетворяет хаос, который предшествует порядку, то есть поединок героя со змеем символически отображает установление новых норм повседневной жизни. А вот похвальба богатством на пиру – главное «свершение» Дюка Степановича – уже характеризует иную эпоху, в которой мир обустроен настолько, что на передний план выступают вопросы власти и достатка. В целом ряде былин имеется содержательный временной слой, который можно назвать архаическим: иными словами, описываются события, неразрывно связанные с древними, еще родоплеменными социальными практиками.
Собственно, на основании этого архаического слоя, выявляемого в былинах, ученые и стали разделять русских богатырей на два поколения: старшее, которое действовало в совсем уж незапамятные времена, и младшее, которое пришло на смену старшему. Такое деление выглядит не слишком удачным – тот же Добрыня как будто принадлежит к младшему поколению, но совершает подвиг, достойный старших богатырей, побеждая змея. Однако без деления все-таки не обойтись, потому что сразу несколько героев русского эпоса отличаются своими очевидно архаическими «повадками». Быть может, правильнее и уместнее говорить не о старших, а о первых богатырях: они не были старшими в прямом значении этого слова – недаром Микула Селянинович, вроде бы старший богатырь, хвастается, что его всегда будут прославлять как «молодого», – но опередили остальных в наведении порядка на белом свете.
Кто же из русских витязей относится к первым богатырям? Попробуем ответить на этот вопрос, отталкиваясь от былинных сюжетов и мотивов.
Волх Всеславич, он же Вольга Святославич, богатырь-оборотень
Пожалуй, будет справедливо начать рассказ о первых богатырях именно с Волха-Вольги, потому что в его былинном облике сохранились не просто архаические, а мифологические черты.
Этот богатырь – одновременно человек и зверь, он умеет «обертываться» ясным соколом, серым волком, златорогим туром и «малым горностаюшком». Согласно другой былине, он обладает умением
Оборотничество служит Волху подспорьем в боевых походах, что неудивительно для мифологического героя; тут можно вспомнить для сравнения таких мифических и фольклорных существ, как славянские огненные змеи, способные принимать человеческий облик, европейские вервольфы или медведи-оборотни у финно-угорских народов, – все они применяют навык «перекидываться» в сугубо практических целях.
Само зачатие и рождение Волха сопровождались чудесами: его мать, «молода княжна Марфа», гуляла по саду и случайно наступила на змею, которая обвила ее ногу, отчего княжна понесла и родила дитя. Когда Волх родился,
Мотив чудесного зачатия широко распространен в культурах разных народов; известно зачатие от плода (в русской сказке, к примеру, от съеденной матерью горошины рождается богатырь Покатигорошек), от выпитой воды, от проглоченной рыбы и так далее, и Волх здесь нисколько не одинок. Столь же широко распространен и мотив чудесного рождения, когда природа откликается «колебаниями» и разнообразными знамениями на появление на свет будущего героя. Любопытно, что в русском эпосе такие же обстоятельства рождения приписываются, помимо Волха, и Добрыне Никитичу – во всяком случае, в одной былине: