Ему хотелось засмеяться, и одновременно его затошнило. Но первым чувством стало отвращение, словно происходило нечто неправильное, а потом оно исчезло. Но хотя это продолжалось лишь мгновение и он испытал ужас, мальчик понял, что хочет повторения.
Он посмотрел в глаза под маской. Они продолжали его изучать, и он почувствовал, что тепло его покинуло, когда она убрала руку, и, как и то странное чувство несколько секунд назад, ему захотелось, чтобы она вернулась. Сарадис подняла вверх обе руки и со щелчком сняла полированную деревянную маску и фальшивую бороду со шлема, чтобы он мог увидеть лицо под ней. Она оказалась не такой старой, как он думал, хотя ее волосы были белыми, как у того, кто пережил более тридцати урожаев. Однако лицо под застывшим гримом и красными линиями оказалось молодым. Длинный промежуток в гриме открывал сложную краску клана, шедшую вокруг глаза и вниз по скуле.
– Это, – сказала она, подняла маску и улыбнулась ему, – очень странная вещь. Некоторых людей она пугает, и они выполняют мои приказы, даже не думая усомниться в моем праве их отдавать. – Она подняла руку и коснулась щеки. – Это дает могущество, – продолжала она. – Ты хотел бы пойти со мной, чтобы о нем узнать, лесное дитя? В такое место, где всегда тепло. Я научу тебя читать символы, которые являются для тебя запретными. – Она улыбнулась. – И я научу тебя многому другому.
– Меня одного? – спросил он.
Женщина посмотрела по сторонам, и ее взгляд остановился на Нахак.
– Это твоя сестра? – Он кивнул. – Вы близки? – Он снова кивнул. – Тогда она также может пойти.
– Нет! – закричала мать. Ее рука метнулась ко рту, на лице появился страх. – Я лишь хотела сказать, что мы едва в состоянии платить ренту за ферму. Без детей, которые помогают нам работать, нас выбросят вон. Мы умрем.
Женщина посмотрела на мать, затем сняла ожерелье из блестящих разноцветных бусин из клинка-дерева.
– Ты знаешь, какова цена за то, что ты заговорила со мной вне очереди? – спросила Скиа-Рэй.
Мать кивнула, и по ее щеке сбежала слеза.
– Я его родила, – сказала она. – Я его родила. – И она, рыдая, упала вперед, в грязь.
Скиа-Рэй смотрела на рыдавшую мать.
Отец стоял, объятый ужасом, не в силах прийти к ней на помощь.
– Лаха, – сказала монахиня мужчине, стоявшему у нее за спиной. Мальчик заметил другую, менее сложную краску клана и меньшее количество красных линий на его лице. – Отнеси бусины в деревню. Поговори с Леорик и купи на них эту ферму для нашего храма. – Она повернулась к матери: – Ты будешь управлять фермой для меня, во имя Зорира, – сказала она. – Оставляй себе монеты, которые получишь, и знай, что твои дети получат с нами лучшую жизнь, чем та, что вы способны им дать.
– Почему? – спросил отец. – Почему вы это делаете? Мы бесклановые.
Она встала, но ее внимание все еще было сосредоточено на мальчике, как будто слова отца не представляли для нее никакого интереса.
– Ты знаешь, кто такие Капюшон-Рэи, мальчик? – Он кивнул. – Скажи мне, – потребовала она.
– Они правят для Чайи. И создают магию. Большую, – ответил он. – Как Рэи, но значительно могущественнее.
– Ты очень умный мальчик. – Она улыбнулась. – Капюшон-Рэй может взмахнуть рукой, и целые армии исчезнут. Они способны силой мысли изменить судьбу нашего мира. Как Рэи, они одарены могуществом от бога, которое используют его именем.
Он не мог оторвать от нее глаз. Но теперь она отвела от него взгляд и посмотрела на отца и мать.
– Вам известно пророчество истинных Капюшон-Рэев? – спросил женщина.
Отец кивнул.
– Они поднимутся и сбросят Старых Капюшон-Рэев. И изменят мир так, что на севере снова станет тепло.
– Это упрощенная версия, – сказала она. – Но все не так просто. Истинные Капюшон-Рэи будут служить истинному богу, они восстановят связь между богами и землями, пострадавшими во время войны с нечистыми Осере. Богам больше не потребуется действовать через людей, и мы получим свободу. – Она оглядела собравшуюся семью. – Не будет Рэев, или Леориков, или даже Скиа-Рэев. – Она повернулась к мальчику, и ему показалось, что она становится выше, пока говорит. – И не будет иметь значения, что твои предки не сражались с Осере. Не будет стыда, все станут свободными, и мы пойдем по Звездному Пути в рай.
Отец смотрел на нее:
– Я никогда не слышал, чтобы монахи из деревни такое говорили.
– Потому что тогда им пришлось бы признать, что Чайи не является истинным богом, – сказала она. – Зорир – истинный бог, и его голос говорит мне, что твой сын станет истинным Капюшон-Рэем.