– Они откуда родом? Из наших мест? – поинтересовался Манус Суини.
– Нет. Из городка севернее нас. Жили на одной улице. Кажется, даже были пятиюродными братом и сестрой.
Все замолчали.
– Четвероюродными, – поправился Джеймс, и все засмеялись. Иззи видела, как в глазах мужа блеснул холодный огонек.
Со сцены послышалось в микрофон: «Раз-раз, проверка звука», тренькнули гитары, брякнули цимбалы.
– Не понимаю, зачем говорить, будто твои родители ничего не получили от государства, – сказала Иззи. – Разве ты не рос в доме, что выделил для них горсовет?
Джеймс отвел от нее взгляд.
– Да, но на этом помощь государства заканчивалась, – сказал он. – Все остальное они зарабатывали сами.
– Господи, да когда уже начнутся танцы, – пробормотала себе под нос Иззи.
– Люди тогда жили в основном просто, скромно, – продолжил Джеймс. – И вот именно таким я и хотел бы помогать. Тем, кто привык напрягаться.
Иззи взглянула на мужа, такого из себя «простого и скромного». Ей вдруг захотелось схватить винную бутылку, подойти к нему и хрястнуть ею по его простой, скромной башке.
Из микрофона вырвался пронзительный свист, и у Иззи заложило уши.
– Прошу прощения, – сказал мужчина на сцене. – Надеюсь, это вас немного встряхнуло. – Издав смешок, он стал наигрывать начальные аккорды «Лживого сердца»[3].
– Обожаю это песню! – сказала Иззи. – Эй, кто пойдет со мной танцевать? Том. – Вскочив, она схватила Тома за руку и случайно опрокинула стул. Том поднялся и повел ее к танцполу. Рука его лежала у нее на крестце, и Иззи очень надеялась, что Джеймс заметит это.
Вернувшись к аналою, отец Брайан стал читать из Евангелия, сказав затем, что проповеди сегодня не будет, так как он ездил на отпевание в соседний город и не успел подготовиться. Иззи знала, что он врет, потому что весь день четверга он просидел у нее на кухне – курил, разговаривал, пил с нею чай и ни словом не обмолвился про похороны. Но все-таки хорошо, что проповеди не будет. Они отменялись лишь несколько раз в году, но сегодня это очень кстати – десять минут экономии времени.
Между тем служба продолжилась, прихожане вторили нарастающим многоголосием. Казалось, это никогда не кончится, и она знала, что не выдержит такого долгого стояния.
Агнец Божий, ты берешь на себя все грехи мира.
Уф. По спине Иззи стекла струйка пота.
Господи, я недостоин принять Тебя, но только скажи слово, и я исцелюсь.
К горлу подступила желчь.
– Извините, – обратилась она к соседке справа и стала пробираться мимо сидящих прихожан, стараясь не поднимать головы и ни на кого не смотреть. На крыльце ей пришлось протиснуться через небольшую толпу мужчин, которые то ли опоздали, то ли были слишком пьяны, чтобы войти внутрь. Над дверью висел работающий громкоговоритель. Иззи поспешила к воротам, догоняемая голосом отца Брайана.
2
Отругав трехлетнюю Джессику, ударившую по лицу своего годовалого братика, Долорес Маллен подхватила орущего сына и засунула его в манеж. Она собралась поставить кассету с фитнесом и включила телевизор. Передавали рекламу. Женщина, словно чокаясь, поднимает крошечный бокал с синей жидкостью для отбеливания и выливает ее на кухонное полотенце. «Господи, сколько можно», – подумала Долорес. Она глядела, как жидкость впитывается в полотенце, и думала о том, что у нее не пришли месячные. Задержка как минимум на десять дней. Возможно, это из-за диеты, но не на десять же дней. «Черт», – громко сказала она. Последние месячные были в конце августа, когда все собрались на семейный барбекю в честь дня рождения Мадлен, то есть полтора месяца назад. У них с Доналом трое детей – подросток и два малыша, а теперь на подходе и четвертый? Донал требовал, чтобы она похудела, и Долорес только-только восстановила форму после рождения Эрика…
Она опустилась на огромный диван и провела пальцем по гладкой велюровой обивке, где, несмотря на все ухищрения и химию, еще виднелась пара пятен в форме детских ладошек. Она взглянула на Джессику: та уже успокоилась – сидела на полу в дальнем конце комнаты и пыталась расчесать волосы кукле крошечной расческой.
– И не надо на меня так смотреть, дорогуша, – увещевала куклу девочка, и голос ее эхом разносился по комнате, отталкиваясь от белых стен, плиточного пола и панорамных окон, за которыми простиралось море.
Проект дома, как назло, был выбран такой, чтобы она до скончания веков протирала все эти огромные стеклянные поверхности. Да, конечно, у них очень просторно и всегда много света. Четыре комнаты внизу, две наверху, их еще заполнять и заполнять. И как только она умудрилась не беременеть десять лет, а теперь вот – третий раз подряд? Долорес тут же отогнала от себя недобрую мысль. В конце концов, были и выкидыши, и, возможно, он опять случится. Не стоит ли сначала убедиться, а потом уж сказать Доналу? Он никогда не был осторожен, а летом совсем потерял к ней интерес – обычно верный признак того, что появилась другая женщина. Поэтому, когда он снова вспомнил про нее, у нее не хватило духу отказать.
3
«Лживое сердце» (англ. «Your Cheatin’ Heart») – песня американского исполнителя кантри-музыки Хэнка Вильямса (1923–1953).