Цель поэта
Цель у поэта амбиции тешить.
Жажда – пополнить на грош кошелек.
Сердце готово другого утешить.
Слово найти самому невдомек.
Ржавые мысли
Ржавые мысли всех оппозиций,
Где рубежи, за которыми ложь.
Волнами бьются потоки амбиций,
Дождь нагоняет холодную дрожь.
Саван промокший укроет начало,
Буйство позора ложится на хлеб.
Веткой черемухи всех укачало,
Сыплются брызги упавших монет.
Совесть уносит вечерним туманом,
Подлинность слов не раскроют уста.
Замерли мы в состоянии странном,
Чистого ждем для дилеммы листа.
Капканы оков
Не томите меня тишиной,
В разукрашенных масках мечты.
И луной проплывут и виной,
Оголяя изнанку кресты.
Кто из нас благороднее всех,
Все медальки, навесив на грудь?
И успех раздражения смех,
Как неправилен вечности путь.
Сбилось в стаю одно шакалье,
Пожирая основу основ.
И нутро, надрывая свое,
Разбросали капканы оков.
Харчевня лет
Харчевня лет, просоленные плахи,
Где часто жизнь рубили на куски.
Подол багровый у твоей рубахи,
Неровный след оструганной доски.
Осколки зим между весною в осень,
И вандализм срывает красоту.
И мир живого вечностью не прочен,
Дай рассмотреть былого наготу.
Кому внимать? И для чего живая,
Сквозь потолок течет на нас вода?
И где-то там воистину святая,
Жизнь не оставит в памяти следа.
Постигли дно
Возможно, мы задумали ни так,
И светит нам под ноги полумрак.
И рвутся души наши на куски,
От совести блаженной и тоски.
И не взлетает, что должно лететь,
И не поем, что русским нужно петь.
И бьют дорогу дружно сапоги,
Но такта нет, идем, ни стой ноги.
И на развилках выстроится люд,
И боль свою свирелью пропоют.
И где скрипач фальшивой нотой до,
Укажет нам, что мы постигли дно?
Чистыми стали
Черное белым,
Белое черным.
В мире огромном,
Несовершенном.
Капают звезды,
Зависти слезы.
Справятся вожжи.
Мы не похожи…
Нам и открыто,
Нам и закрыто.
Черный Малевич,
Сердца владелец.
И закричать но,
Поверить в оно.
Души устали,
Чистыми стали?
Всуе
Себя понять, отбросив зонт иллюзий.
Мы ищем главное, и главное ли есть?
Приняв в себя достаточно инфузий,
Мы как бы всуе вспоминаем слово честь.
Подлой жалостью
Я витаю в облаках,
Без мозолей на руках,
И тону в своих мирах,
Скудной памятью.
Кто-то должен мне все дать,
И звездою благодать,
Упадет и станет звать,
Полной скатертью.
Параллельные миры,
Неизведанной дыры,
Не настолько мы мудры,
Своей старостью.
Где-то плачет там луна,
И смеется тишина,
И заблудшая вина,
Рядом с папертью.
Занавесками судьбы,
Не укрыться от борьбы,
Мы мечты своей рабы,
Подлой жалостью.
Мир уже без войн
Багровым заревом закаты,
Грозой пронзенное – прости.
Уходят на войну солдаты,
От смерти Господи спаси.
И воют ветры, одичало,
И льют слезинками дожди.
Там есть конец и там начало,
Там жизнь России впереди.
И страхом разрывая души,
Тех, кто остался просто ждать.
И не желают слышать уши,
Синоним слова умирать.
И рвется мир, и лоскутами,
Сердечных ран не бинтовать.
И будут их встречать цветами,
И в ноги им цветы бросать.
Там сгусток зла мы победили,
И новый Мир уже без войн.
И всем напомним, кто забыли,
У мира, правда, есть закон.
Шекспир
Не понять новизну переменам не внять.
Мир закрытых дверей, где укрылся кумир.
Не менять свою суть и себя не терять.
Лир разорванных струн не услышит Шекспир.
Обновленья кровь
По проселочной дороге босиком,
И рубахою завязанной на сук.
Пусть и был я в малолетстве босяком,
И читать мне книжки было недосуг.
Но пришла пора, и выучился я,
Свою вышку на пятерки покорил.
И вращает тень попутчица земля,
Забывая, что уже я натворил.
Иж «Юпитер» два цилиндра и полет,
По деревням всей округи день и ночь.
И на БАМ меня отчизна позовет,
Убирая горизонты с неба прочь.
Стариков жмет предрассветная тоска,
Молодых влечет надежда любовь.
И меняя поколенья на века,
Мы по венам гоним обновленья кровь.
Брег
Время латами свинцовыми как бремя.
Снег ложится, прикрывая жизни бег.
Стремя – старые потертые сомненья.
Грех забыть нам родниковый чистый брег.
Вьется ниточка
Рвется память убежать и все смеется,
Ей понять непонимающих людей.
Вьется ниточка и вдруг она порвется,
Всей продуманности жизни поважней.
Слабость
Боль несет нам набежавшая любовь.
Радость сменит неизбежная усталость.
Роль играем, наступая на мозоль.
Жалость тонкая, причудливая слабость.
Помнит
Море, в брызги, разбиваясь на просторе,
Гонит волны в поднебесье, там уронит.
Горе тонет в фиолетовом узоре,
Помнит все и почему-то не уходит.
На миг опережая
Как нам самим улучшить жизнь,
За гранью лет нам отведенных?
И возносится прямо ввысь,
Полетом мыслей окрыленных.
И рвать мечту на идеал,
И по кусочкам собирая.
И строить вечный пьедестал,