Завершая разговор о дебюте Маяковского в кинодраматургии, стоит вспомнить о еще двух киноработах. В 1920 году, по его собственным словам, он написал сценарий агиткартины «На фронт», которая была «исполнена в кратчайший срок и двинута в кино, обслуживающее армии, дравшиеся на польском фронте» (XII, 126). Ни фильм, ни сценарий не сохранились. Зато был найден и опубликован отрывок сценария рекламного фильма 1922 года «Бенц № 22» (XI, 409–411), о котором сам поэт позднее не вспоминал. Кроме того, Маяковский участвовал в создании «Госкино» и «Совкино»[73], выступал на диспутах и в печати. В статье «Кино и кино» (1922) он в присущей ему манере провел четкую границу между коммерческим, массовым, «зрительским» кинематографом и тем, которое нужно создавать и которое будет новым искусством будущего:
Для вас кино – зрелище.
Для меня – почти миросозерцание.
Кино – проводник движения.
Кино – новатор литератур… (XII, 29)[74].
И очевидно, что сам Маяковский намеревался писать сценарии только для настоящего, нового кино. Он словно ждал своего часа.
Мастерство: 1926–1928 годы
Час настал, и в 1926 году начался третий, наиболее продуктивный период сценарной работы Маяковского. Он пришелся на вторую половину 1926, весь 1927 и начало 1928 года. Надо сказать, что к тому моменту Владимир Владимирович оказался в довольно сложных обстоятельствах: как поэт он чрезвычайно много работал, в той же степени был востребован, но удовлетворения не чувствовал – его страстная натура жаждала новизны. К тому же он вступил в тот период жизни, который принято называть средним возрастом – с характерными для него личными проблемами и кризисами.
И летом 1926 года измотанного бесконечными публичными выступлениями, а также борьбой с издателями и оппонентами Маяковского спас от психологического и творческого кризиса именно кинематограф. Без всякой натяжки можно утверждать, что в конце июля и начале августа 1926-го в Крыму начался новый период его творческой биографии. По мнению Б. Янгфельдта, «он снова стал интересоваться кинематографом, возможно, вдохновленный участием Лили в съемках фильма „Евреи на земле“»[75]. Действительно, эта скромная хроникальная агиткартина, снятая ВУФКУ (Всеукраинским кинофотоуправлением) по заказу ОЗЕТ (Общества землеустройства евреев-трудящихся), сыграла роль первичного импульса, который определил дальнейшие события. Лиля Брик участвовала в данной работе в качестве организатора съемок, а Маяковский вместе со Шкловским значатся в титрах как сценаристы. Титры к фильму «Евреи на земле», сделанные Маяковским, – это, по существу, самые ранние из сохранившихся сценарных текстов поэта[76]. И хотя их автор не придавал им особого значения, сам факт его участия в создании скромной заказной агиткартины очень важен, поскольку с нее началось сотрудничество Маяковского с ВУФКУ как киносценариста.
Илл. 13. Л. Ю. Брик и В. В. Маяковский в пансионате «Чаир». г. Ялта, август 1926 г.
Точных сведений об обстоятельствах возникновения данного союза нет, однако вполне возможно, что поводом послужило знакомство поэта с работавшим в ВУФКУ режиссером Александром Соловьевым. В своем письме от 23 июля из Евпатории, где происходили съемки агиткартины, Л. Брик просит «Щенятика», живущего в одном из ялтинских пансионатов, напомнить Соловьеву о том, что тот «обещал достать 2 коробки пленки»[77]. Вероятно, встреча не только состоялась, но и способствовала возникновению взаимного интереса, а тот факт, что именно этот режиссер вскоре снял для ВУФКУ первую картину по сценарию Маяковского, косвенно подтверждает наше предположение. Так или иначе, но пошла «цепная реакция», события которой можно расписать в подробностях.
73
«Госкино» было создано на основе Всероссийского фотокиноотдела (ВФКО) Совнаркома осенью 1922 года. «Советское кино» («Совкино») – в рамках постановления СНК РСФСР от 13 июня 1924 года. С момента создания «Совкино» получило права на импорт и производство кинофильмов. Первоначально конкурировало с «Пролеткино», но впоследствии получило монопольные права на весь кинорынок СССР. Ликвидировано в феврале 1930 года.
74
Заголовок ассоциируется с риторическим вопросом «КИНО ли кино?», который задавал себе Д. Вертов в своем раннем стихотворении «Старт» (1917), см.: Dziga Vertov: Die Vertov-Sammlung in Osterreichische Filmmuseum. Wien, 2006. S. 161.
76
Подробнее об этом см. в седьмой главе, а также: