Конечно, офицеры из группы Каманина тоже все это оборудование изучали — но почему-то вояки им не очень доверяли. А еще — маршал Неделин всегда учитывал необходимость наличия на борту космонавта «со специальной подготовкой», которую в отряде Каманина не давали. Не потому, что не хотели, а просто потому, что очень непростые тренажеры имелись лишь за заводе Челомея в Краснозаводске…
Немцы, как и ожидал товарищ Патоличев, с радостью согласились «поучаствовать копеечкой» в советской космической программе, даже несмотря на то, что товарищ Пономаренко цену «участия» выкатил более чем приличную: по пятьдесят миллионов рублей с человека. Точнее, со страны, так как число «иностранных космонавтов» на ближайшие несколько лет ограничивалось одним от каждого «международного участника» — а стран, желающих «приобщиться к космосу», неожиданно оказалось очень много. Кроме немцев в космос запросились и венгры, и чехи, и болгары, и поляки. И корейцы с вьетнамцами. А еще — и вот то стало уж полной неожиданностью — австрийцы. Николай Семенович отказывать австриякам по политическим причинам не захотел, ведь через них очень много чего стране нужного закупалось в других капстранах, и довольно много в эти страны продавалось за валюту — а если они готовы этой валютой платить «за выпендреж», так отказываться было бы крайне неправильно. Опять же, имелся серьезный шанс того, что и другие капстраны захотят примкнуть к числу «космических держав» — а лишней валюты в СССР все же не было. Но это были пока что «планы на будущее», и даже не планы, а надежды…
А вот настоящие планы были весьма напряженными — и они большей частью выполнялись, а периодически и перевыполнялись. Причем существенному «перевыполнения» многих планов, и не только в СССР, сильно поспособствовал товарищ Кастро. У него на «острове свободы» мало чего особо ценного было (ну, если никеля и кобальта не считать), да и народ там был… ленивый. Но Фидель прекрасно знал, как этот народ все же заставить работать — и успешно это выполнял. В результате в Германии, например, сахарную свеклу почти перестали выращивать, освободив заметные площади под другие культуры — а вот сахарные заводы наоборот резко нарастили выпуск продукции. А заодно и производство спирта существенно выросло, правда «для технических нужд». Свекловичный-то сахар производить очень просто, а вот тростниковый сырец, поступающий с Кубы буквально миллионами тонн, очищать было гораздо сложнее. Не «технически», а «химически»: его все же в обязательном порядке требовалось рафинировать, производя при этом большое количество довольно ядовитой патоки. То есть для людей ядовитой, а для микробов, спирт вырабатывающих, вполне даже съедобной — и вот для переработки патоки и пришлось ставить отдельной (и не самое дешевое) оборудование. Зато при это получалось много весьма дешевого спирта — а из спирта современная химия много чего полезного произвести может.
Еще товарищ Кастро довольно сурово стал наказывать разного рода преступников (коих на Кубе было, к удивлению многих советских граждан), очень много — настолько много, что один немаленький остров кубинцы превратили в огромный «исправительно-трудовой лагерь». Насчет «исправления» у Патоличева и Пономаренко были серьезные сомнения (собственный опыт показал, что «горбатого могила исправит», в особенности при общей бедности государства), а вот по поводу «труда» у Кастро все получилось хорошо: практически весь остров был превращен в огромную плантацию по выращиванию разных фруктов (в основном цитрусовых), и оттуда в Европу хлынул «экзотический витаминный товар». Не во всю Европу, но в соцстраны тех же апельсинов поступало достаточно, чтобы они перестали быть диковинкой даже в какой-нибудь сибирской деревне…
— Вот глядишь на то, что Фидель у себя делает, и начинают закрадываться сомнения в верности некоторых тезисов Ильича, — пожаловался Пантелеймон Кондратьевич Николаю Семеновичу.
— Это ты про какие тезисы?
— Про то, что все люди равны. У Кастро же на Кубе настоящий расизм…
— Насчет равенства всех людей Иосиф Виссарионович внес ценное уточнение: люди в правах равны. А у Кастро не расизм, а, я бы сказал, верное понимание местных традиций. На Кубе белые традиционно занимаются управлением и наукой, а черные — у них почетным занятием считается военное дело и помощь в «белых» профессиях, а все остальное, включая, кстати, и руководство промышленностью, считается делом недостойным. Я, когда туда летал, обратил особое внимание: у них, допустим, врачи практически все белые, а младший медперсонал — практически на сто процентов мулаты. В армии командование — белые, сержанты и младшие офицеры — опять мулаты, а солдаты все черные. Ну, почти все, у нас в летных училищах кубинцы только белые и немного мулатов. Мне Кастро сказал, что это всех устраивает потому, что у белых традиционно считается правильным работать головой, а негры — у них культ силы, они мышцей работать предпочитают.