Пошатываясь, девушка поднялась на ноги и вернулась по тускло освещённым коридорам к выходу, закрытому огромной плитой. Конечно же, попытка открыть её, сдвинув камни, которых касался Рейнар, ничего не дала. Телохранитель не стал бы так глупо лгать. Бывшая богиня, по собственной вине лишившаяся своего могущества, действительно была заперта в этом подземелье без малейшей надежды выбраться.
Кэлин бессильно опёрлась об одну из стен и по ней съехала на пол. Волосы упали ей на лицо.
Когда-то давно, когда она была ещё ребёнком, и учителя на Нибиру объясняли ей, как именно происходят перевоплощения, она спросила, почему при этом практически всегда теряется память. Как можно исправить ошибки, если ты их даже не помнишь. Учитель тогда только рассмеялся.
- Память – это и есть то проклятие, которое на даёт исправить ошибки. Ты не сможешь понять, кто ты такая, если будешь помнить, что ты раньше делала. Ты будешь бесконечно определять себя, исходя из своих прошлых действий. А ни одно твоё действие не есть ты. Они – следствие того, кто ты есть.
Смысл его слов практически всегда оставался для Кэлин не понятым до конца. Даже сейчас она не была до конца осознать, что тот имел в виду. Кроме фразы «Память – это проклятие». Потому что память обрушилась на неё с такой мощью, что вытеснила всё остальное.
Эйфория, которую она ощутила, увидев характеристики созданного эмбриона.
Личико маленького Нимрода, казавшееся самым прекрасным в мире.
Испуг, отразившийся на его лице, когда он рассказал ей о своей первой поллюции, и то странное чувство, когда она поняла, что не хочет, чтобы он видел, как она занимается любовью с Эриком. Не хочет, чтобы знал, что другой мужчина способен доставить ей удовольствие.
Страх, поднимавшийся внутри противной липкой волной, когда боги одаривали Нимрода очередным надменным взглядом, полным уверенности в своей свободе убить его просто за то, что мальчишка был слишком похож на них.
И, наконец, желание. Тот момент, когда она поняла, что перед ней уже отнюдь не тот мальчик, которого она привыкла видеть, а мужчина, чьи прикосновения могут обжигать удовольствием.
А затем страх и испуг, когда на Нергале, рыдая в объятиях Рейнара, она вдруг впервые за много лет осознала, что испытывает желание не только к Нимроду. Стыд. Ведь это желание было с ней практически всю её жизнь. Она – замужняя богиня. Как вообще в её голове могут возникать такие мысли? Тем более, что Эрик не дал ей ни единого повода сомневаться в своей любви.
И облегчение, испытанное прямо сегодня, когда в руках Рейнара она поняла, что не делает ничего неправильного. Всё произошедшее было предопределено давным-давно. Тогда, когда она стала единственным существом, способным его хотя бы на минуту ослабить бдительность, тем самым спасая Нимрода и саму возможность когда-нибудь всем им выбраться с этой планеты, которая теперь на долгие тысячелетия станет для них всех тюрьмой. Дав им эту возможность, она практически искупила всё то зло, которое успела причинить.
Однако, если б она даже смогла выйти из подземелья зиккурата, что ждало бы её там? Давая Нимроду то, что тот хотел, она бы каждый раз вспоминала Рейнара. И в его обличьи бога с надменным насмешливым взглядом светло-голубых глаз, и человеком, оставшимся невероятно похожим на высшее существо. Тот, чьи объятия были самой стихией, которой невозможно противиться.
Память – это проклятие.
Смерть несёт забвение.
А возрождение – возможность всё же пройти путь, избежав неверных выборов и решений. Возможность всё же научиться любить одного, что бы там не говорила Шедад. И найти, наконец, саму себя в его руках. Будет это Нимрод, сумевший победить самих богов? Или Рейнар, которого даже человеческое тело не сделало менее богом, чем он был? А может быть даже Эрик, который пока ещё никому своих прав на неё не уступал.
Кэлин подняла голову и посмотрела на тускло освещённую стену.
Какой бесславный конец жизни это был бы. Если б только каждый конец не становился бы новым началом.