Мы предполагаем, что при таком положении действия противника будут направлены на уничтожение создаваемых нами условий. Поэтому и основное напряжение как наших, так и адских сил будет сосредоточено на этом участке. А теперь брат Селиван огласит план конкретных действий.
Селиван вышел вперед, кашлянул в огромный кулак и четко, будто по бумаге зачитал план:
– Первое: Укрепление России, восстановление в ней Православной государственности; современного, высокотехничного христолюбивого воинства; поддержание этого состояния во все времена, вплоть до последних.
– Второе: Максимально используя возможности проекта «БП», обеспечить политическую, экономическую и идеологическую безопасность России.
– Третье: Добиться объявления России территорией, запрещенной для антихриста, его адептов, антихристианских идей и общественных пороков.
– Четвертое: Всячески способствовать расширению этой территории и увеличению ее населения, стимулируя как рождаемость внутри территории, так и эмиграцию христиан, желающих жить по законам Православной государственности, со всего света.
Он закончил, кашлянул опять в кулачище и отошел на пару шагов назад. Михаил почесал затылок и спросил:
– Ну а мне-то что делать?
– А тебе, – Серафим похлопал его по спине так, что загудело в легких, и засмеялся, – а тебе с Изволькой работать. Она тебе все скажет.
– Постойте, а говорили: «Девяносто семь часов осталось до конца!»
– Так оно и есть. Если мы через девяносто семь часов не отменим Апокалипсис, то ничего дальше не будет. Изволька не родится. А уж мы с Селиваном и подавно. Кстати, уже осталось меньше. А Селиван – знаешь кто?
– Кто?
Великаны из будущего загоготали так, что бугаи-троянцы пригнулись:
– Селиван – твой пра-пра-правнук!
– Чего, чего? – открыл рот Беловский.
– Ну, здравствуй, дедуля! – склонившись, сграбастал в объятия Михаила, огромный и косматый Селиван.
Последние часы покоя
Троянцы исчезли, волны за бортом и вымпел мистера Коэна на мачте опять зашевелились, и на палубу вышел полуголый Бизон.
– Беловски, ты куда пропал? Я не могу больше любоваться на Палмера!
– Я тоже, сэр. Поэтому я здесь дышу воздухом.
– Эх, Майкл, если бы не эта война, купили бы мы с тобой что-нибудь вроде этой посудины… – Бизон ласково похлопал по фальшборту яхты рукой, задумался, понял, что ляпнул лишнего и поправился – ну, или чуть поменьше.
– Ну, да, сэр, – согласился Майкл, – конечно немного поменьше…
– И отчалили бы на ней месяца на три от всего и от всех!
– И вам не скучно было бы со мной? Три месяца, сэр!
– С тобой? Нет, не скучно! – опять задумался он и добавил, – ну, взяли бы на всякий случай кого-нибудь еще.
– Палмера?
– Нет-нет! Что ты такое говоришь? – воскликнул Ларош. Он растянулся на шезлонге, закрыл глаза и грустно добавил, – я скучаю по дочке… и жене…
Они помолчали, слушая, как свистит в такелаже ветер, и волны с частотой секундной стрелки ударяются в днище яхты. Бизон открыл глаза, прищурился и спросил:
– А ты бы кого взял? Я никогда не слышал, что у тебя кто-то есть. Ты никого не встретил после развода?
– Встретил… – подумав, ответил Майкл.
– Ну и? Что из тебя вытягивать все приходится? Не хочешь рассказывать?
– Не хотел раньше. Были на то причины.
– А сейчас они исчезли?
– Да, сейчас они, можно сказать, ликвидированы полностью.
– Ну и что это за причины?
– Дело в том, что моя девушка – русская из России. Вы же понимаете, если бы я это задекларировал перед походом, то меня бы списали с корабля. А сейчас корабля нашего нет…
– Да, – согласился Бизон, – списали бы… а корабля нет…
– Она живет в Москве, и мы с ней виделись всего два раза.
– И ты уже считаешь ее своей девушкой?
– Это странно, сэр, но у меня есть такое чувство.
– Я со своими женами жил по нескольку лет и то не мог на сто процентов назвать их своими.
– Тут другое дело.
– Ах, да! Вы же русские…
– Дело не в этом. Не важно – русские или американцы. Важно то – что произошло между нами.
– Я догадываюсь…
– Нет, не догадываетесь. Вовсе не то, что вы подумали.
– О, мой Бог, а что же еще? Вы обменялись почками?
– Больше. Мы обменялись сердцами.
– Это очень опрометчиво с твоей стороны, Майкл. Я бы не стал отдавать после второго свидания свое сердце.
– От меня это не зависело, сэр.
– Она тебя что, околдовала?
– Ну что вы! Она – верующая и чистая девушка.
– Все характеристики девушек, которые они заявляют на втором свидании, со всеми их многочисленными добродетелями, проверяются гораздо позже. Стоит тебе подписать с ней брачный контракт, как она расслабленно говорит: «Уф…» и снимает с себя овечью маску.